Серый город. Этот маленький серый город. С виду кажется потрёпанным и постаревшим. Но стоит окунуться в его жизнь, как понимаешь, что он совсем ещё молод. Город, где здания не превышают высоту в три этажа. Он, словно маленький источник, который пытается пробиться сквозь толщу земли, борется за существование в стране, которая его забыла.
В связи с тем, что в городе проживает очень мало жителей, слухи разносятся быстро, и каждый дорожит своей репутацией. Здесь очень сложно не придерживаться мнения большинства, а потому нет такого обитателя, который не таил бы в глубине души тайны, ни разу не коснувшейся чужих ушей.
Я работала горничной в одном из местных мотелей. Работала больше своих коллег, задерживалась до поздней ночи, а иногда и вовсе оставалась ночевать. Мне выделили отдельную маленькую комнату, где расположена была крохотная узкая кушетка, напротив которой шкаф с выдвижными ящиками и телевизор. Здесь даже окна не было.
За те полгода, что я отработала, повидала разных клиентов. Их становилось всё больше, но все они были проездом, добирались на поездах в города, где нет аэропортов. Однако этот вечер выдался особенным.
На втором этаже в номере под таинственным числом «тринадцать» поселился будто сам дьявол. Это был смуглый мужчина лет тридцати, низкого роста и крепкого телосложения. Его чёрные волосы касались плеч, лицо было покрыто густой щетиной, а карие глаза горели. Он появился в мотеле молниеносно, никто не заметил, как он вошёл. Все лишь услышали пронзительный уверенный голос повелительного тона:
— Я буду жить у вас неделю. А может больше. Поселите меня в тринадцатом номере.
Я спускалась по лестнице, когда он поднимался. Он ткнул в меня ключом и сказал:
— Обслуживать меня будешь только ты.
Внизу у лестницы стоял хозяин мотеля.
— Обслуживай его, как полагается, — тихонько сказал он и поправил мне фартук. — Я заплачу тебе вдвое больше.
Новый клиент вызвал меня в номер. Его вещи были разбросаны на кровати и на полу.
— Как тебя зовут? — поинтересовался он.
— Летиция, — скромно ответила я.
— Летиция? Красивое имя, Летиция. Меня зовут Петрос.
— Рада познакомиться.
— Летиция, я собирался второпях и не мог найти бритву в чемоданах. Пришлось разбросать вещи, чтобы её найти. Развесь их в шкафу.
Вещей было достаточно много для человека, который поселился в мотеле на неделю. Пока я их развешивала в шкафу, Петрос принимал душ.
В номер прикатили ужин. Петрос вышел из душа нагой и сел в кресло.
— Летиция, я вижу, ты хорошо управилась. Подкати столик ко мне и садись напротив.
Я покорно выполняла его желания. Мне было непривычно видеть нагого мужчину, абсолютно без стеснения, перед собой, когда сама смутилась так, что глаза бегали по окружающим предметам, избегая его самого. Петрос это заметил.
— Смотри мне в глаза. Краснеешь? Тебя смущает мой вид?
— Немного… Сковывает…
Неожиданно он ударил меня по щеке:
— Тебя ничего не должно смущать, что касается моего удобства!
Щеку окатило жаром, я чуть не расплакалась, но взяла себя в руки.
— Если ты прольёшь хоть одну слезу, я пожалуюсь, что ты не хочешь меня обслуживать. И тебя уволят.
Петрос кушал, а я сидела в страхе и не шевелилась от напряжения.
— Бери пирожные. Я их для тебя заказал. Маленькие женщины должны любить пирожные.
Я потянулась, чтобы взять пирожное, но Петрос ударил меня по руке.
— Одно условие! Во время еды ты должна смотреть сюда, — и указал на свой член.
— Как скажете, — покорно говорила я.
Пирожные были на редкость вкусные. Я не сводила глаз с указанного места, и чувствовала, как Петрос разглядывал меня. Его член напрягся.
— Меня возбуждает вид зависимой покорной женщины, — сказал он и поправил мой задравшийся фартук.
Я боялась,что Петрос будет настаивать на близость, но волнение было напрасно. Он отпустил меня, дав чаевые, и сказал, что позовёт в любое время, как я понадоблюсь.
Я прошлась по другим номерам, где нужно было моё присутствие, и вернулась в свою комнатушку. Клиент, который напоминал дьявола, не покидал мои мысли. Я боялась его, и в то же время, он обладал какой-то необыкновенно притягательной силой. Он как магнит притягивал к себе всё, что ему хотелось.
«Он наверно и деньги с такой же лёгкостью к себе притягивает, как и всё остальное. А эти завитки на голове? Две приподнятые пряди волос с обеих сторон напоминают рожки. Да нет же. Я напрасно себя накручиваю. Петрос такой же, как и все мужчины. Жгучий испанец, поселившийся в тринадцатом номере», — успокаивала я себя.
Еле собрав остатки сил за прошедший день, я пошла в душ. В связи с последними событиями внутри было неспокойно и даже страшно. Я мыла голову и пела детскую испанскую песенку, которую мама научила меня петь, когда я была совсем маленькой девочкой. За рябым стеклом душевой кабины показалась большая чёрная тень. Я замолчала, протёрла глаза и посмотрела снова — ничего не было.
«Померещилось», — уверяла я себя.
И всё же поспешила обратно в комнату. Я чувствовала себя маленьким ребёнком, который впервые остался дома сам. Легла под одеяло с головой, не двигалась и долго не могла уснуть.
Утром я зашла в номер к одному из жильцов мотеля. Он опрокинул свой завтрак, и мне пришлось убирать. Этот жилец был очень вредным и ворчливым. Он останавливался несколько раз в месяц в нашем мотеле, но за эти короткие промежутки времени своим присутствием выматывал всех. Но он был выгодным клиентом, и нам приходилось бегать перед ним на цыпочках.
— Что — сложно отдирать мой засохший завтрак?
Я ничего не отвечала.
— Нужно было раньше встать, чтобы убраться здесь, пока свежа грязь.
— Почему же Вы не разбудили меня?
— Не разбудил? Я не имею привычку будить женщин. Женщина должна много спать, чтоб хорошо выглядеть.
— Разве кому-то интересно как выглядит горничная? Я же прислуга.
— Ты думаешь, приятно останавливаться в мотеле, где горничные плохо выглядят? Да, прислуга! Но я хочу видеть симпатичную прислугу.
Я справилась с задачей отмывания пола и сняла перчатки. Жилец прошёл мимо и уронил ключи.
— Подними, — сказал он.
Я нагнулась поднять ключи, как вдруг он схватил меня за бёдра, а впереди открылась входная дверь, и в номер вошёл мужчина, очень похожий внешне на хозяина мотеля.
«Что за мистика у нас творится?» — подумала я.
Мужчина спереди расстегнул ширину и схватил меня за шею.
— Что вы делаете??! — прокричала я.
— Молчи!
— Нам запрещено вступать в интим с клиентами! Меня уволят!
Мужчина спереди вставил член мне в рот, а тот, что сзади, спустил мои трусы и вошёл в меня. Они меня крепко держали и двигались. Я дёргала руками, и их скрутили за спиной. Поначалу мычала, но поняла, что смысла нет, меня никто не вытащит отсюда, и я затихла.
Всегда хотелось испытать на себе насилие, много раз фантазировала на эту тему. Но чтобы так? Непривычное ощущение. Приятно, но в то же время это удовольствие, которое нет желания получать. Оно не взаимно. Я почувствовала, что руки насильников слегка ослабели, расслабила ноги, упала на колени и поползла к двери.
— Мы заплатим тебе! — крикнул тот, который был сзади.
Я остановилась. Он назвал ту сумму, за которую можно было купить матери лекарство. Я знала, что её уже ничто не спасёт, что она и сама не рада жить, измученная болезнью, но так хотелось продлить дни, которые я могла прижаться к её груди… И поползла обратно. Мужчины взяли меня … в предыдущей позе, я ничему не сопротивлялась. Мне было стыдно, грустно и неприятно. Иногда мы делаем то, чего сами от себя не ожидаем.
Тот, что впереди стоял,скоро кончил и дал мне салфетки привести в порядок лицо. Я держалась руками за тумбу и ждала, пока кончит второй. Он так противно простонал во время оргазма! Ещё не приходилось слышать таких омерзительных стонов.
— Давно так не кончал! Хорошая горничная.
— У тебя давно секса не было. А горничная так себе.
«Хам» — подумала я.
Взяла с тумбы деньги и ушла домой.
Дом, где мы снимали квартиру, был недалеко от мотеля. Я спешила скорей обрадовать маму, что теперь у нас есть нужная сумма денег, и я куплю дорогое лекарство. Сияющая от счастья я влетела в квартиру и побежала в комнату к маме. У кровати сидела соседка:
— Летиция,… мама умерла…
Я бросилась к кровати, упала на колени и зарыдала, что было мочи.
— Я заработала денег, чтобы купить маме то дорогое лекарство. Я копила на него полгода, и вот сегодня мне выпала возможность его купить. Я так спешила домой обрадовать маму! Где Бог?? Почему в мире так много несправедливости? Почему эти жалкие алкоголики из соседнего дома живут, живут и никак не сдохнут??! Почему моя мама, святой человек, покинула этот мир так рано???
Соседка плакала вместе со мной.
Спустя час она уже не могла слышать мои вопли и принесла выпить успокоительное.
— Мир жесток и несправедлив. Твоя мать избавилась от мучений. Это не значит, что её совсем нет, — соседка гладила меня по голове. — Она покинула своё тело, но будет жить в твоём сердце. Жизнь каждого человека — это целая история. И ты продолжаешь историю своей матери.
Спустя три дня я вернулась в мотель. Хозяин объяснил, что я ступила в новый этап своей жизни. Сказал, что такой старательной женщине не место в этом городе, и я должна работать, чтобы была возможность уехать. Я и сама уже давно задумывалась над тем, что свою молодость растрачиваю на существование в этой серости. И если я останусь здесь, то просто-напросто сгнию, так ничего не добившись и не исправив. Теперь меня ничего не держало, я жила для себя и была озабочена работой, чтобы скорее переместиться в один из крупных городов Испании.
Меня тут же вызвал к себе Петрос.
— Летиция, у меня грязное окно. Его нужно вымыть.
Я принесла предметы для мытья окон, встала на стул и начала мыть. Петрос ходил вокруг меня, то и дело заглядывая под платье.
— Пока тебя не было, меня не обслуживала ни одна горничная.
— Почему же Вы не попросили о замене?
— Я не хотел никого видеть в роли горничной, кроме тебя.
— Чем же я Вас так привлекаю?
— У тебя жизнь тяжёлая. Ты страдаешь по-особенному. Я получаю сущее удовольствие от твоей покорности.
— Я вынуждена.
Петрос просунул голову под платье и провёл носом по клитору через шёлковые трусики. Я возбудилась. Он провёл ещё раз. Я стала очень медленно мыть окно.
— Моё поведение тебя опять смущает? — спросил он из-под платья.
— Нет, — возбуждённо сказала я.
Он шлёпнул меня. Я удивилась и чуть не упала.
— Ты развратная. И плохо воспитана. Ты позволяешь себя трогать мужчине, которого видишь второй раз в жизни!
— Вы просили, чтобы я слушалась.
— Я никогда никого ни о чём не прошу!
Он опять шлёпнул меня, в этот раз сильнее, и я схватилась рукой за обожжённое ударом место.
— Я только приказываю!
Петрос высунул голову из-под платья.
— Это ты так окно моешь??? Ты посмотри сколько разводов! Ты только больше его запачкала!
Он дёрнул меня за руку, и всё, чем я мыла окно упало на пол, зацепив то, что стояло на подоконнике.
— Убирайся!! — крикнул он.
Я собрала быстро всё с пола и направилась к выходу. Петрос стоял возле окна, скрестив руки на груди.
— Куда ты пошла??
— Вы же сказали убираться.
— Я сказал убираться в том смысле, чтоб ты навела порядок! Куриные твои мозги!
Я вернулась на стул и продолжила мыть окно.Петрос снова ходил по кругу. Через несколько минут он запустил голову под платье, взял меня за бёдра и стал водить языком по клитору через трусики. Я замедлила мойку, руки и ноги онемели от удовольствия.
— Я закончила мыть окно.
Петрос не подавал вида, что услышал, он продолжал страстно ласкать меня через трусики.
— Ммм… Твоё бельё пропиталось смазкой…
Я не сдержалась и стала постанывать, сбросив перчатки на пол.
Петрос будто чувствовал меня насквозь, довёл меня до состояния, когда я полностью забылась от наслаждения, и укусил так, что я заорала.
— Свободна, — сказал он, и я ушла обслуживать другие номера.
Петрос находился целыми днями в мотеле. Никто не знал, какова цель его пребывания. Он даже в ресторан ни разу не спустился. Еду заказывал только в номер. Работники мотеля удивлялись, но никогда не обсуждали странного клиента. И только я не переставала думать о нем ни на минуту. Я выдвигала различные предположения о роде его деятельности, но ни к какому результату они не привели. Он так и остался для меня загадкой.
Вечером я сидела в кресле напротив обнажённого Петроса, он пригласил меня на ужин.
— Вы курите? — спросила я, увидев первый раз его с сигарой.
— Да, — ответил он затягиваясь.
Петрос смотрел на меня внимательно и изучал. Изучал мои движения, тело, поведение. Я это прекрасно чувствовала и уже свыклась, хотя казалось, я никогда не привыкну к такому пристальному вниманию к себе и повышенному интересу.
— Тебе не нравятся курящие мужчины?
— Ну что Вы. Мне абсолютно всё равно.
Петрос дёрнул меня за подбородок.
— Ты будущая мать. Тебе плевать на своё здоровье?
— Нет.
— Тебе не должно быть всё равно. И если неприятно дышать табачным дымом, должна сказать об этом. Любой курящий человек в обществе некурящего должен спросить разрешения, прежде чем закурить. А ты промолчала.
— Я не могу себе позволить сделать Вам замечание.
— Это не замечание, это просьба. Перестань всё время молчать и терпеть! — грубо сказал Петрос и дал мне две пощёчины.
— Я привыкла молчать и терпеть…
— А теперь разденься!
Я была ошеломлена.
— Простите, мне по уставу не положено.
— Какой ещё устав? Правила, которые кто-то выдумал?? С какой стати ты должна действовать по кем-то выдуманным правилам?? Ты не подумала, что мне, возможно, не нравится сидеть обнажённым перед одетой девицей?
— Но Вы же подумали, что это мне должно быть неудобно сидеть одетой перед Вами — обнажённым.
— Я ничего не думал!
Петрос выплеснул мне в лицо минеральную воду из стакана.
— Никогда не думай за других! Это плохая женская привычка. А ты не такая, как другие женщины. И не бери от них бабские привычки. Отучайся.
Я протёрла лицо салфетками.
— По-моему, я сказал раздеться.
— Я нарушу правила мотеля.
— Здесь я важный клиент. И в своём номере я диктую свои правила, детка.
— В мотеле правила на всех одни. Меня уволят, если я позволю себе их нарушить.
— Не корчь из себя ангела. Я видел, как тебя грязно трахали два мужика на той неделе.
— Они меня насиловали…
Мне стало очень стыдно.
— Когда они предложили тебе деньги, ты отдалась, что ещё более омерзительно для такой женщины,… как ты.
Я поняла, что выгляжу смешно в его глазах. Мне и самой стало омерзительно. Тогда я встала и разделась, с трудом сдерживая себя от слёз.
— Садись обратно, — сказал Петрос, чуть успокоившись. — Кушай, пока не наешься. И не стесняйся, проси из меню что хочешь, у тебя всё равно нет возможности позволить себе такую еду. А я не жадный.
Он облокотился о спинку кресла и продолжил курить. В этот раз Петрос совершенно не смотрел в мою сторону.
После долгого молчания он спросил:
— Где твои