Ночной пленник

Только что отгремели раскаты последних салютных залпов над Невой. В воцарившейся тишине радостные крики, смех и гомон толпы казались наигранными и неуместными, но постепенно ухо приспособилось к привычному звуковому фону и все ночные звуки слились в неповторимую симфонию праздничной майской ночи. Тысячами огней светились дворцы, храмы, памятники, теплоходы на Неве и каналах, витрины магазинов, фонари на широких проспектах и в чернеющих парках. Ник находился в эпицентре этой феерии, в самой гуще толпы на Дворцовой площади. Отсюда он условно начал свою сегодняшнюю охоту. Сегодня у него будет настоящий пир. В толпе он лучше всего ощущал остроту своего одиночества и своего превосходства над этим стадом.
Ник медленно потянул носом прохладный влажный воздух с набережной. Свежая кровь. Этот аромат ни с чем нельзя перепутать. Он мигом вызывал сладкий дурман в голове, голодный спазм в животе и прилив слюны во рту. Под верхней губой набухли бугорки клыков, среагировавших на потенциальную жертву. Ник инстинктивно расправил плечи, слегка сжал в карманах кулаки и повертел головой, разминая шею в предвкушении охоты.
Некоторое время он шел, проталкиваясь сквозь толпу, ориентируясь только по нюху и наслаждаясь преследованием вслепую. Ему мешали запахи улицы — выхлопные газы, дым от салюта, человеческая еда, человеческие тела, парфюм… но кровь пахла сильнее всего. Она его звала.
Молодой человек облизнулся. Он знал, что преследует девчонку лет восемнадцати, брюнетку, смуглую, черноглазую, в хорошей физической форме, чем-то взвинченную, к тому же девственницу. Удары ее сердца и частое дыхание он слышал через сотни метров, отделяющих их друг от друга. Когда расстояние между ними сократилось метров до восьми-десяти, Ник взглянул в ее сторону. Худенькая, как тростинка, но женственности не лишена, походка пружинящая, посадка головы — гордая, правильная осанка, тугой пресс, плечи расправлены, даже несмотря на то, что она неловко прижимает к груди руку… раненую… Ник ощутил, как изменился вкус его слюны, в которую поступил анестетик. Острые кончики верхних клыков уперлись в нижнюю губу, нижние клыки разжали стиснутую челюсть, заставляя скрипнуть зубы и слегка изменить прикус. Во всем теле почувствовался прилив сил и полная готовность к преследованию. В брюках стало тесно от эрекции. Он приоткрыл рот и вдохнул аромат девушки полной грудью.
Она была одета в облегающие леггинсы под джинсу, которые подчеркивали ее стройные ноги, плоский живот, подтянутые ягодицы. Короткая спортивная курточка скрывала очертания тонкой талии и округлых высоких грудей. Длинные густые волосы были стянуты в тугой пышный хвост на затылке, который был пропущен над ремешком, регулирующим ширину бейсболки. Лицо скрыто длинным козырьком, надвинутым до самого носа. Впрочем, со спины лица ее все равно нельзя было разглядеть. Девушка медленно продвигалась по ходу движения толпы к метро. Одна. Какая удача…
Ник улыбнулся и позвал. Позвал так, как умеют звать только вампиры, маняще, волнующе, многообещающе. Жертва начала беспокойно озираться. Сила этого зова до сих пор не была ей знакома и противостоять этой силе даже не пришло ей в голову. Она замедлила ход, а он свернул с главной улицы в ближайший переулок, остановился и снова позвал. Тут тоже народу было слишком много, поэтому нападать было рано. Необходимо было заманить ее в темное и безлюдное место, где он без лишних свидетелей мог бы насладиться вкусом ее жизни.
Прождав минуты две, Ник, наконец, увидел ее: девушка вышла на самую середину переулка, с сомнением и тревогой высматривая кого-то среди прохожих. Она сама не могла понять обуявших ее чувств. Ее сердце колотилось, как у испуганной канарейки, рана болела и тоже пульсировала, но странный призыв из ниоткуда тревожил ее намного больше. Ника она не заметила, и он спокойно развернулся и медленно зашагалпрочь, во тьму, туда, где его ждало удовлетворение голода и покой, хотя бы на некоторое время. Связь с нею он ощущал даже спиной. Теперь его разум контролировал ее чувства, он напевал ей божественную мелодию страсти, любви, блаженного воссоединения самца и самки, какую поют все живые твари, желающие избавиться от своего одиночества. Так поют инстинкты давно позабытые человеком.
Ник долго вел ее за собой по ночному городу, наслаждаясь его торжественной красотой, своей властью и томительным предвкушением, от которого кровь по венам бежала быстрее, все мышцы приходили в тонус и щеки горячо пылали на ветру. Наконец случай вывел его к арке, ведущей в один из дворов-колодцев, какими славится северная столица. Там он нырнул под тень деревьев, нависающих над покосившейся скамьей, и замер, прислонившись спиной к старому клену и позвав ее в последний раз. Место как нельзя лучше подходило для кровавого пира: ни одного фонаря в поле зрения, темные глазницы окон пустующего здания, заброшенная детская площадка со ржавыми, протяжно поскрипывающими качелями, заблудившийся ветер гоняет по разбитому асфальту обрывки мусора. Вскоре совсем близко послышались ее мягкие шаги, почти беззвучные благодаря удобной спортивной обуви. Призыв, приведший ее сюда, неожиданно стих, и она изумленно оглядывалась по сторонам, не понимая, зачем сюда пришла.
— Ты искала меня, — ответил на мучивший ее вопрос Ник.
— Вас? Кто Вы? Я что-то ничего не понимаю…
— Это я тебя звал.
— Зачем?
Ник выступил из тени и предстал перед девушкой во всем своем эффектном облике столичного денди: короткое легкое распахнутое пальто-шинель из тонкой мягкой шерсти; белоснежная рубашка по фигуре; узкий черный галстук; великолепно сидящие кожаные брюки на ремне с увесистой пряжкой; невысокие сапоги с широким голенищем в стиле милитари; отпущенные до плеч густые волосы светлыми локонами развеваются по ветру и беспорядочно ниспадают на картинно красивое лицо. Он прочел в ее глазах, какое впечатление на нее произвел. Девчонка явно была из впечатлительных ветреных дурочек, с первого взгляда западающих на эффектных пижонов вроде него. Его близость ее взволновала, и он не без удовольствия втянул носом тонкий аромат ее возбуждения и трепета. Ее личико оказалось не менее привлекательным, чем ее точеная фигурка: огромные миндалевидные восточные глаза, бархатисто-черные, блестящие; небольшой прямой носик; красивый овал лица с заостренным подбородком; небольшой аккуратный рот с фигурно очерченными губками. На ухоженной золотисто-смуглой коже ни грамма косметики. Да она ей и не требовалась. Ростом она едва дотягивала ему до плеча, и вообще относилась к тому типажу миниатюрных кокетливых модниц, каких мужчины любят носить на руках. Странно, как такая красотка до сих пор умудрялась сохранять невинность. Неужто ей была присуща неподдельная добродетель? Ник разглядывал ее не без удовольствия. Даже немного жаль стало такой красоты, но десятки лет убийств превратили его в монстра, не способного к эмпатии, поэтому жалость и симпатия быстро улетучились, когда живот свело от голода из-за такого близкого и желанного запаха свежей крови. Он нетерпеливо закусил нижнюю губу.
— Чтобы убить тебя, — ответил он после затянувшейся паузы и одарил ее улыбкой, холодной как сама смерть. Он сделал к ней шаг. Она ошарашенно попятилась, но в какие-то доли секунды хищник налетел на нее, как взбесившийся ураган, и сжал в удушающих объятьях, зубами нацелившись точно на пульсирующую на шее артерию.
С ним редко когда такое происходило, но вообще-то в какой-то момент он выпустил ситуацию из-под контроля и позволил себе расслабиться. Столько раз он успешно и совершенно беспрепятственно совершал это упоительное действо — убийство ради насыщения, что, видимо, позволил себе потерять бдительность. Да и стоило ли ожидать сопротивления от щупленькой,легкой как пушинка девчонки с раненой рукой? В общем Ник вдруг почувствовал резкий и болезненный укол в шею. Эта сучка, кажется, умудрилась как-то опередить его укус и чем-то его ранить, да еще и увернуться от его зубов, потому что они звонко клацнули всего в сантиметре …
от ее соблазнительной шейки, не добравшись до вожделенной цели. А затем… затем девушка ловко выскользнула из его рук и отскочила в сторону, а он начал задыхаться, его голову и грудь объял сухой жар, во рту пересохло, окружающая реальность поплыла перед мутнеющим взором, ноги подкосились, и он рухнул на пыльный асфальт на колени, а потом и ничком, не в состоянии даже подставить руки, чтобы смягчить удар.
***
Очнулся Ник от боли. Все тело ломило, к горлу подкатывала тошнота, но больше всего раскалывалась голова. Он нехотя приоткрыл один глаз, затем второй. Какое-то небольшое техническое помещение, обшарпанные серые стены, бетонный пол, открытая проводка, низкий замызганный потолок. Слабо светят две желтые овальные лампы под ржавыми решетками. В нос бьет вонь от мазута, креозота и кислятина гидроизоляционной пропитки для грунта. Где-то близко железная дорога. Вот как раз в отдалении, за стеной глухо прогрохотал поезд. Метро. Он под землей. Хоть одна хорошая новость за сегодня — солнечные ожоги ему здесь не грозят.
Ник оглядел себя с ног до головы и обнаружил, что лежит на чем-то вроде старой медицинской койки, установленной под небольшим наклоном, без матраса, прямо на решетчатом металлическом основании. На поднятых кверху и разведенных в стороны руках — полицейские наручники, зацепленные свободными концами за железную раму его кровати. Ноги тоже разведены в стороны и прикованы тяжелыми кандалами. Ник изо всех сил дернул за наручники. Бесполезно. Что ж… неприятное положение, но… в каких только передрягах он не бывал за свои 176 лет. Правда, в этот раз развели его уж больно просто… как какого-то наивного сосунка… Надо же было попасться в ловушку какой-то тощей стервы! Неужели настоящая охотница? Что-то не верится… Последний раз настоящий охотник встречался ему в конце 80х, да и то на периферии.
Вдруг его чутье хищника уловило слабую пульсацию. Сердцебиение… 110 ударов в минуту… Трусишка… Затем сквозь вонь посторонних запахов донесся самый сладкий и желанный аромат свежей крови. Рана уже обработана какой-то хренью и заклеена пластырем, но все же кровь есть кровь — ее он всегда вычислит из миллиона других запахов. Голод только усилил тошноту, но боль отошла на второй план из-за вновь проснувшихся кровожадных инстинктов. Ему определенно нравился запах этой девственницы. С каким упоением он высосал бы из нее все до последней капли. Только вот раньше он не стал бы с ней долго возиться, но после всего, что она с ним сделала, он насладится ей медленно, очень медленно… Пусть сдохнет, сгорая от неутоленной страсти и умоляя его дать ей кончить, пока он будет покрывать ее тело смертоносными укусами…
Но вот за дверью послышались легкие шаги. Надо отдать ей должное — ступает она мягко и бесшумно, как кошка… Замерла у двери… Сердечко заходится в безумном ритме… Пытается справиться с дыханием, делает глубокий вдох и выдох, облизывает ротик…
Наконец в замочной скважине щелкнул ключ, дверь открылась, и девушка вошла в комнату. Ник, конечно же, притворился, что он все еще без сознания, едва сдерживая коварную улыбку. Да ее всю трясет от волнения и страха, как загнанного в угол зайчишку. И еще он чует, как от приближения к нему вырабатываются ее феромоны. Его член просто не мог на это не отреагировать. Надо же было попасть в плен к какой-то смазливой трусихе! Но чего же она от него хочет, интересно знать?
***
Марьяна долго стояла в стороне, не смея двинуться с места и внимательно осматривая скованного по рукам и ногам вампира. Хорошо ли она все продумала? Удержат ли его эти оковы? Господи,просто не верилось, что она справилась с таким матерым зверем. В парне роста под два метра, да и реакция у него молниеносная. И все же она оказалась быстрее! Несколько лет фитнеса и каратэ не прошли даром. Девушка нервно сглотнула и подошла ближе. Молодой человек лежал на металлической койке, безвольно свесив голову на плечо. Его грудь мерно опускалась и поднималась. К запекшейся на лице крови прилипли светлые локоны. Вчера он хорошенько разбил себе губу и сломал нос, когда упал лицом вниз, но раны, конечно, затянулись за пару часов, и его смазливое лицо, кажется, стало еще более привлекательным. Ну почему же она вечно ведется на высоких красивых блондинов с длинными волосами? И почему именно с ними ей всегда так не везет? Марьяна задумалась. Что ей теперь с ним делать? Попробовать договориться по-хорошему или сразу прибегать к угрозам? Ох и трясло же ее, несмотря на то, что она готовилась к этому дню все последние четыре года!
Вид крови на его лице был ей не приятен и отвлекал. Присев на корточки и разместив на полу рюкзак, она вытащила оттуда влажные салфетки и, не спуская глаз с прикованных рук вампира, медленно приблизилась и тронула салфеткой его лицо. Ничего не произошло. Что ж — пожалуй, лучше сначала попробовать договориться с ним по-хорошему. Она аккуратно вытерла кровь и замерла, любуясь его красотой. О сексуальной притягательности вампиров ходили легенды, что и не удивительно, ведь обращали они только лучших из лучших, только тех, к кому не могли остаться равнодушными сами, а привлекал их кто-нибудь крайне редко… безнадежно редко… Оттого и численность их так мала, что в их существование ни один здравомыслящий человек не поверит, если только сам не столкнется с их истинной сущностью. Только вот свидетелей они как раз не оставляли, как и улик.
Глядя на этого прекрасного молодого человека лет двадцати пяти, словно сошедшего с обложки глянцевого журнала, она поверить не могла, что он мог бы безжалостно высосать из нее всю кровь и хладнокровно избавиться от ее тела так, что ее никогда уже не найдут… никогда… По спине у нее пробежал холодок, но почему-то, несмотря на страх, она никак не могла оторвать взгляд от красивого изгиба его шеи и натренированной обнажившейся груди. Вчера, когда пара случайных прохожих помогали ей дотащить его до машины, несколько пуговиц на его рубашке оторвались, и теперь она была распахнута почти до талии. Сама не понимая собственного странного порыва, Марьяна медленно провела кончиками пальцев по гладкой бледной коже на его ключице, затем по его мерно вздымающейся груди. Рука сама осторожно отодвинула в сторону белоснежную ткань, скрывающую под собой безупречные формы его натренированного тела. Ведь ничего не случится, если она взглянет разок, насколько он хорош? Задержав дыхание от волнения, девушка полностью распахнула его рубашку. Вот черт! Красив как Аполлон, как бы банально это ни звучало… И уж точно покруче этого слащавого Паттинсона в Сумерках… к тому же старше него. Ей всегда нравились парни постарше.
Ее тревожный взгляд перескочил с его длинных и пушистых, как у девчонки, ресниц на бледно-розовые мягко очерченные губы, затем жадно пробежался по всему его телу — от широких плеч и мускулистой груди до рельефных кубиков на животе и стройных бедер, стянутых узкими кожаными брюками. Спящий красавец… Марьяна ухмыльнулась забавной аналогии, но притягательность мужчины была настолько непреодолима, что ей быстро стало не до шуток. Она ввела ему вторую дозу раствора всего пару часов назад. Он еще должен оставаться без сознания около часа. Что если она немного с ним… поэкспериментирует, пока он спит? У нее ведь толком никогда ничего не было с парнями. Мысль была настолько идиотской и пошлой, что по идее ей должно было стать стыдно перед самой собой, но вместо этого на нее нахлынуло дикое возбуждение, от которого неистово загорелись