Так об этом пишут газеты. Газеты всегда правы.
К. Кинчев.
Нью-Йорк. Июль 1992 год.
Казалось, даже стены конференц-зала на первом этаже издательства»ХарперКоллинз« гудели от возбуждения, напряжения и предвкушения будущих сенсаций. Ещё бы! На сегодняшний день была объявлена презентация, пожалуй, самой скандальной книги этого сезона —»Flyin«Loosers«: как это было «. Уже имя одного из авторов вызывало ажиотаж: Дин Колл, бывший роуд-менеджер этой группы, которая давно почила в бозе, но на чьей музыке до сих пор растёт молодёжь, чьи песни перепевают все, кому не лень — от провинциальной гаражной группы подростков до маститых музыкантов… Уж он-то знает правду о том, как это было — как рождались хиты, как проходили концерты, что было за кулисами… А что? И закулисье — часть истории. Даже часть легенды, если угодно.
Наконец появились и они: сам автор — улыбающийся по-американски, среднего роста, слегка лысеющий, с сединой по вискам, несмотря на свои 46 лет, — директор издательства и один из его замов. Присутствие такой крупной персоны, как директор, на презентации автоматически придавало вес всему, что Колл собирался поведать журналистам. И, видимо, это почувствовали: шум постепенно стал стихать.
Виновники торжества расселись по местам, и презентация началась. После вступительного слова директора заговорил Колл. Он извинился за то, что представляет книгу без соавтора — у него семейные проблемы, и человек не смог вырваться на презентацию. Затем вкратце рассказал о себе — что, в общем, можно было не делать, — и о том, почему он решил написать эту книгу. Затем предложил задавать вопросы.
После этого в зале словно открыли ящик Пандоры:
— Мистер Колл, Вы не боитесь, что после этой книги с Вами перестанут разговаривать участники группы?
— Мистер Колл, правда, что в ваши обязанности входила организация досуга музыкантов на гастролях?
— Насколько правда то, что Вы написали в книге?
— Вы использовали сплетни о Вас и о группе в Вашей книге?
Колл еле успевал отвечать. Но вряд ли это было ему в тягость: добродушно-приветливое выражение не сходило с его лица. Позже в коктейль-баре один молодой и не в меру внимательный репортёр утверждал, что зрачки Колла были неестественно расширены и что сам автор время от времени облизывал губы, как будто его постоянно мучила жажда, несмотря на то, что перед ним стоял графин с водой. Но репортёру не очень поверили, хоть он и сидел в первом ряду напротив Колла, — главным образом потому, что соседи этого не подтвердили. Или сами не заметили…
Наконец где-то из середины зала прозвучал вопрос:
— Мистер Колл, скажите хоть сейчас: «Акулья история» — это правда или нет?
В зале мгновенно настала тишина. Казалось, сейчас разверзнутся небеса, и Моисей снизойдёт с горы Синай, неся в руках заветные скрижали — настолько все напряглись в ожидании ответа. Даже директор издательства и его зам заинтересованно полуобернулись к Коллу.
Дин Колл с минуту помолчал. Тишина в зале постепенно накалялась. Внезапно он почувствовал какое-то странное раздражение и внезапную усталость. «Сдалась же им эта история… Неужели они двадцать лет только о ней и думали? — мелькнула у него мысль. — Они ТОЛЬКО ЭТО хотят узнать? И только ради этого сюда собрались? И больше — ничего?…»
Сиэтл, штат Вашингтон. Июль 1969 года. Утро.
Июль в Сиэтле в этом году выдался жарким, так что уже к приходу постояльцев в номер окна были распахнуты настежь и по комнате гулял океанский ветер. Пахло солью и свежестью.
Дин Колл, роуд-менеджер (или «роуди», как его иногда называли)»Flyin«Loosers«, худощавый 23-летний чернявый парень, обладатель вьющихся волос до плеч, из-за чего его иногда путали с гитаристом этой группы, наглого взгляда и манер лондонского кокни остановился на пороге в восхищении:
— Классное место!… Джонни, — обратился он к кому-то сзади, — взгляни только…
— Если ты сдвинешьсвой зад с места, — пробурчал сзади невидимый собеседник, — я, может, твои восторги и разделю.
Колл слегка посторонился. В комнату ввалился высокий плотный брюнет с длинными прямыми волосами, закрывавшими лоб, широким лицом, на котором выделялись крупный нос и небольшая полоска усов, и слегка прищуренными тёмно-синими глазами. Никто бы не поверил, что этому человеку всего 20 лет — он выглядел старше лет на пять. Но это был именно он, Джон Болдри, 20 лет от роду, барабанщик группы»Flyin«Loosers«. Как писали в газетах, «барабанщик от Бога».
Болдри осмотрелся, втянул носом воздух и шумно выдохнул. Лицо расплылось в улыбке. «Ну чистый медведь», — подумалось Дину. Они работали вместе уже год, но роуд-менеджер всё никак не мог привыкнуть к манерам ударника.
— Круто, — одобрил тем временем барабанщик и, подойдя к окну, выглянул наружу. — Ты сюда глянь, Дин, — не оборачиваясь, пробасил он через минуту. — Вон где красота-то…
Колл встал рядом с Джоном.
В бухте было небольшое волнение. Волны Пьюджет Саунд били прямо в стену гостиницы, так что казалось, что массивное здание сейчас отдаст все мыслимые швартовы и выплывет прямо на тихоокеанский простор. Некоторые брызги долетали до окон первого этажа и, перегнувшись через подоконник (номер находился на втором), можно было видеть, как они разбиваются о стёкла. Справа в утренней дымке поверх городских многоэтажек на приличном расстоянии виднелись портовые сооружения Сиэтла. Слева, метрах в десяти, к океанским пляжам убегала асфальтированная дорожка. А прямо перед ребятами открывалась неописуемая панорама — тёмная вода, поражавшая своей глубиной сразу под окнами и только вдали подсвеченная бликами просыпающегося солнца, неумолимые, упрямые, словно до последнего надеющиеся подмыть и унести за собой гостиницу волны, по мере приближения из обманчивой ряби превращавшиеся в грозную с виду, но такую беспомощную силу. И — воздух, ветер, сбивающий с ног, дурманящий почище любой порции «Блэк Джека». Воздух, которым хотелось отравиться, от которого хотелось умереть и, воскреснув, жить дальше, обогащённый им и знанием о нём…
Но Колл не учился в Оксфорде, поэтому все его эмоции остались невысказанными. Он только витиевато ругнулся в восхищении и спросил у барабанщика:
— А где остальные?
— Внизу застряли, — отозвался тот. Он говорил с жутким акцентом северных портовых городов Англии, глотая окончания слов и твёрдо выделяя слоги, из-за чего его речь, особенно в минуты волнения или алкогольного подпития, казалась сплошной кашей. — Их там уже в оборот взяли. И это только начало. Блин, а что будет, когда выступим… Может, позаботишься о лодке и верёвке, а, Дин?
Колл хмыкнул:
— Уже линяешь? Ты что, боишься парочки вопросов да парочки девочек, Джон?
— Я устал, — пробурчал Болдри. — Эти чёртовы гастроли такие длинные… Ты-то за сценой, тебе наплевать. А как нам по полтора часа на сцене, а? Выходишь весь мокрый, а тут ты со своими девочками…
— Джонни, — почти ласково заговорил Колл, положив руку на плечо барабанщика и приобняв его, — а ты хоть раз отказывался от моих девочек после концерта, а? Напомни-ка…
— Иди к чёрту, — скинул руку с плеча барабанщик, отошёл от окна и направился в душ. Колл довольно ухмыльнулся и прокричал вслед:
— Завтрак заказан через час. В час пополудни — саундчек, в семь выступление. В полдень подадут машины. Не опаздывай!
— Сначала — спать. — Дверь ванной проглотила барабанщика и его последнюю фразу.
Ближе к полночи.
Едва Болдри появился на пороге номера, он, ни говоря ни слова, быстрыми шагами направился к столику с напитками. Его вид был более чем красноречив: всклокоченные волосы, насквозь пропотевшая ярко-красная майка, на которой выделялись несколько больших засохших пятен… Подойдя к столику, Джон одним махом плеснул в высокий стакан не меньше кварты виски и, не разбавляя, залпом выпил. Коллзажмурился и мотнул головой, затем открыл глаза. Музыкант стоял на ногах, только доселе напряжённый … взгляд стал постепенно смягчаться.
— Ну ты даёшь, Джон! — раздался сзади голос ньюйоркца Майкла Стэнли, высокого шатена, ровесника Колла, клавишника группы»Dunkin«Donus«, с которой»Flyin«Loosers« гастролировала по Америке. Он стоял на пороге и изучающе смотрел на Болдри, словно тот и вправду был редким гризли из нью-йоркского зоопарка. Налюбовавшись, Майкл прошёл в номер и уселся на диван. — С чего тебя так пропёрло, а? Вы ж перед нами выступали, на разогреве. До сих пор отпустить не может?
Болдри устроился напротив него:
— Не, давно отпустило. Жара просто.
— Вот не знал, что виски — лучший способ с ней бороться, — иронично отозвался Стэнли.
— А чем ещё заниматься? — буркнул Джон. — Я спать не хочу.
— Я как-то тоже, — признался клавишник. — Дин, ты горазд на выдумки. Что можешь предложить двум весёлым парням? Что у тебя там — «Мэри-Джейн», «колёса», Конни Хамзи? Секс — драгз — рок-н-ролл? — Он лениво осмотрелся по сторонам: — Может, номер разнести к чёрту, а?
Колл уселся верхом на стул, стоявший у окна:
— Ребят, я слышал, здесь в отеле можно рыбу ловить. Прямо из окна. Вы как?
— Рыбу? — Болдри круто развернулся к роуд-менеджеру. — Серьёзно?
— Ну, так говорят, — пожал плечами Колл. — Что, долго выяснить?
— Джонни, а ты разве рыбак? — слегка насмешливо спросил Майкл. Он вообще разговаривал так, будто подсмеивался над своими друзьями. В этой комнате национальности словно поменялись местами: Колл и Болдри выглядели американцами на европейском континенте, а Стэнли смотрелся англичанином.
— Рыбак, не рыбак, — неожиданно философски заметил барабанщик, — а ты мне вот, Майки, скажи, — он обернулся к клавишнику, — у вас в Нью-Йорке в отелях «Хилтон» можно рыбу из окна ловить?
— А они разве стоят на берегу океана? — хмыкнул тот в ответ.
— Я вам не мешаю? — поинтересовался Колл. — Джон, ты как?
Барабанщик пожал плечами:
— Не знаю… Можно и порыбачить малость. Всё развлечение… Бьюсь об заклад, мои ребята потом от зависти подохнут.
В холле Дину Коллу подтвердили, что администрация разрешает ловить рыбу постояльцам из окна номера и что эта услуга входит в общую сумму оплаты за проживание. Довольный Колл заказал в номер на всякий случай три удочки, наживку, несколько бутылок виски и немного закуски на скорую руку. Администратор попытался было, сославшись на поздний час, отказать в заказе, но пятидолларовая бумажка сделала своё чёрное дело, и он, взяв с Колла честное слово не шуметь, пообещал доставить заказ в скором времени.
Вернувшись в номер, Колл застал старинную межнациональную забаву «кто кого перепьёт»: Стэнли и Болдри, стоя напротив друг друга, прямо из горлышка хлестали виски.
— Э, а кто рыбу ловить-то будет? — не удержался Колл.
Майкл посмотрел на Дина поверх бутылки:
— А, уже есть чем?
— Сейчас принесут, — пообещал тот.
— Ты не веришь в наши силы? — голосом Маленького Джона вопросил Болдри в перерывах между глотками.
— Джонни, ты своей-то силой не хвались, — не унимался Колл. — Надолго ли тебя хватит? Вон, рухнешь под кровать, что мне с тобой делать?
— Ну да, роль няньки тебе явно не подходит, — прокомментировал Майкл.
— Слушайте, — не удержался роуди, — я вообще для кого стараюсь? Какого чёрта я в полночь бегаю по гостинице и напрягаю всех вокруг, чтоб только развлечь парочку кретинистых идиотов? Мне что, больше всех надо?
— Тебя разве кто-то об этом просил? — невозмутимо отозвался Стэнли.
Только стук в дверь удержал Дина от новой резкости. Мысленно чертыхнувшись, он пошёл открывать. Как и было обещано, портье очень быстро доставил всё заказанное внизу в номер, за что и получил свои чаевые.
— О, инвентарь! — обрадовался барабанщик, осушив к тому времени бутылку, и, подойдя к Коллу, взял в руки удочку и стал заинтересованно и явносо знанием дела её осматривать. — Ничего, клёво придумано. Вон, и колокольчик вместо поплавка даже есть… Ну, Майки, порыбачим? Рыбы на всех хватит, как ты думаешь?
— Я лучше понаблюдаю, — уже с дивана отозвался клавишник.
Болдри пожал плечами, взял наживку, ловко подцепил на крючок и, чуть пошатываясь, подошёл к окну, размахнулся и закинул удочку в океан. Со стороны эта картина выглядела в высшей степени сюрреалистично: полночь, освещённый номер, массивная фигура подвыпившего Джона на тёмном фоне окна, сосредоточенная на рыбной ловле… Колл почувствовал, что его затягивает вся атмосфера. Но просто так наблюдать было неинтересно, поэтому Дин, прихватив с собой бутылку, примостился рядом с клавишником.
— Ты ведёрко ему подставь, — кивнул в сторону окна Майкл. — Куда он улов-то складывать будет?
— Эй, парни, — донёсся голос Джона, — а кто-нибудь знает, здесь акулы водятся?
— А тебе зачем? — Дин сделал приличный глоток. — На пляж собрался?
Барабанщик не успел ответить: снизу кто-то прокричал:
— Эй, там, в окне!
От неожиданности Болдри чуть не выпустил из рук удочку и выругался.
— Джонни, что случилось? Акула отозвалась? — съехидничал Стэйни.
— А ты подойди сюда, послушай. Может, разберёшься, — отозвался Джон.
Стэнли встал и с неизменным снисходительно-насмешливым выражением лица подошёл к окну. Колл глотнул ещё виски. И в этот момент и ему послышался снаружи какой-то крик.
— И правда, акула говорящая, — оживился Стэнли. — Что-то новенькое. Эй, Дин, ты нам в виски тут ничего не подмешивал, пока мы на фесте рок-н-ролл делали?
Вместо ответа Колл подошёл к окну и перегнулся через подоконник. Утреннее волнение улеглось, было тихо. Лунный свет отчётливо проложил дорожку на воде, и на ней Дин разглядел лодку и несколько силуэтов в ней.
— Эй, кто там? Чего разорались? — спросил он.
— Здесь живут»Flyin«Loosers«? — поинтересовался задорный девичий голос снизу.
— И здесь тоже. — В ответе Колла проскользнула игривость.
— Ну, тогда принимайте подарок.
На подоконник шлёпнулся конец верёвочной лестницы. Колл, нутром почувствовав необычное развлечение, быстренько закрепил лестницу. Оба музыканта оказались рядом, и через несколько минут уже помогали влезать в окно номера слегка запыхавшейся смеющейся босоногой девчонке. Обняв ближайшего за шею — им оказался Болдри, — девушка обернулась к окну и скинула лестницу, помахав вниз рукой.
— Хай, парни! — весело улыбнулась она, повернувшись к музыкантам.
Она была чудо как хороша: высокая, изящно сложенная; длинные, по тогдашней моде, прямые волосы медного цвета, спускавшиеся до половины спины и перехваченные на лбу красной повязкой с чёрными ромбиками, скуластое загорелое лицо со слегка удлинённым разрезом больших пронзительных светло-зелёных глаз, в которых поселилось закатившееся солнце Сиэтла, небольшой курносый носик, веснушки, рассыпанные по всему личику. Когда она закрывала глаза, окружающим были видны накрашенные тёмно-синим веки. На ней были расклешённые светлые джинсы и такая же расклешённая пёстрая блузка с коротко обрезанными рукавами. На запястьях обоих рук красовались широкие бисерные браслеты.
— Хэлло, — широко улыбнулся Стэнли. — Интересно, всем англичанам везёт такой улов поймать, а? Как тебя зовут, малышка?
— Элис Шарк, — представилась красотка.
Майкл обернулся к барабанщику:
— Ну, видишь теперь, какие акулы здесь водятся?
— По-моему, это золотая рыбка, — протянул Джон, оглядывая девушку. — Я — Джон.
— А я вас знаю, — улыбнулась Элис. — Ты — Джон Болдри, верно? Ты супер, знаешь это? Я была на концерте. Мне так понравился твой «Белый кит»… — Приблизившись к уху барабанщика, она прошептала: — Я даже взмокла под него…
Болдри почувствовал, что краснеет. Как ни странно, при всей самоуверенности и свободных нравах, царивших в музыкальной тусовке, Джона можно было смутить,