Как-то раз осенью я пошел погулять со своей девчонкой Аней. Она симпатичная блондинка среднего роста. Мы шли по темной улице, вокруг нас не было ни души.
— Мне страшно, — сказала Аня.
— Не бойся, — ответил я. — Через квартал будут наши территории.
Надо сказать, что я являюсь одним из так называемых «серых кардиналов» городского общества нацистов. У нас много врагов, поэтому я был отцом-основателем, но главарем сделал подставного человека, через которого я всем руководил. Понятно, что у нас было полным-полно врагов. Но сейчас я об этом не думал. Мы неспеша шли и приятно болтали, когда вдруг из подворотни выскочило человек десять. Я их сразу узнал. Наши заклятые враги, уличная банда драчунов, у которых мои ребята отбили территорию.
— Смотрите, кто к нам пожаловал, — усмехнулся их главарь.
Я опешил: они за километр боялись подходить к этой улице. Обнаглели, собаки.
— Пришел час расплаты? — мерзким голосом спросил этот придурок.
— Отвали, — ответил я. — Тебя же наши из-под земли достанут.
— Ну-ну. Я долго ждал этого момента, нацист хренов. Я хочу вставить тебе нож между ног и при этом смотреть в твои глаза. Ты заплатишь!!!
— Пошел ты, — ответил я, думая «Черт! Как не охота умирать!»
— Но я дам тебе шанс выжить. Но его в жизнь претворит твоя подруга!
Она должна выпить 10 литров воды и в течение часа не обоссаться. Тогда мы тебя отпустим.
О, Господи! — подумал я. — Он же псих! Черт, это невозможно! Аня же лопнет, надо срочно звать на помощь.
В это время двое оттащили меня на десять шагов от Ани, чтобы я не мог ей помочь.
Потом откуда-то появились пять двухлитровых бутылок воды.
Главрь протянул одну из них Ане:
— Пей, шлюха!
Девушка покорно начала пить. Первую бутылку она осилила легко, вторую уже с трудом. Отхлебнув несколько глотков из третьей, она взмолилась:
— Пожалуйста, отпустите нас! Я больше не могу! Я сейчас лопну!
— Пей, шлюха!
Она еле-еле осилила третью бутылку до половины.
Ей уже было трудно дышать, ее пузырь был готов взорваться от невыносимой боли. На глазах у нее выступили слезы.
Главарь снял с нее штаны, и все увидели, как ее пузырь выпирает, как мячик.
— Пей!
Не знаю как, но третью бутылку она тоже осилила.
Аня плакала, на лбу у нее выступил пот, она не могла больше стоять.
Ее ноги подкосились, и она упала.
— Ах ты гнида! — взревел главарь и пнул ее ногой.
Сразу же все налетели на бедную девушку и начали ее избивать.
Аня не могла больше терпеть, и золотой ручеек хлынул у нее из промежности. Он заливал тротуар, спущенные джинсы девушки и ботнки, ее бьющие.
Пользуясь тем, что мои сторожа били мою подругу, я быстро звякнул по мобильному нашим.
Через две минуты в подворотню вбежала полусотня разъеренных нацистов.
Драчуны бросились врассыпную, но их поймали.
— Что с ними делать, оберст? — спросил меня начальник.
— Убей, — коротко ответил я. — Почему эта шваль оказалась на нашей улице!?
— Извини, оберст. Это наша вина. Мы все исправим…
— Аня в порядке?
— Да, оберст, ни единого перелома. Везучая девушка.
— Ладно. На следующей неделе мы устроим набег на их улицу.
— Слушаюсь, оберст. Тебе сейчас чего-нибудь надо?
— Да, ключи от машины. Отвезу Аню домой.
Я пошел под руку с избитой и мокрой девушкой к машине.
— Скажи, ты испугался? — спросила она.
— Если только за тебя.
— Я люблю тебя.
— Я тоже, но тебе сейчас лучше много не разговаривать, а помыться и лечь спать. Я отвезу тебя домой. Не беспокойся ни о чем, виновные будут наказаны.