Цена клада (две сценки из романа)

… Внезапная сонливость заставила меня в спешке прилечь. Очередное сообщение?
Но никакого расплывающегося человека не было. Я видел обычный сон. Пустырь, старые полуразрушенные деревянные домишки, рядом строится большой дом. Поодаль знакомые здания — магазин, телеателье. Захожу во второй разрушенный дом и лезу в погреб. Поставив фонарик на полусгнившую бочку, копаю в углу яму и вытаскиваю глиняный горшок — клад.
Как ошпаренный, сорвался я с дивана. Клад! Конечно! Как это мне сразу в голову не пришло?! Самый легкий способ вручить деньги. Так, нужны лопата, фонарик… Есть ли тут лопата?!
В замке поворачивается ключ — Ленка пришла с работы. Это, пожалуй, к лучшему.
 — Ленусь, лопата у тебя есть? И фонарик?
 — Что это тебе?… Есть в подвале.
Пока Ленка ужинала, я слетал в подвал, под домом, где у всех жильцов имелись клетушки для хранения картошки, морковки и других овощей. Через десять минут, представ перед удивленной Ленкой с хорошей штыковой лопатой, я крикнул:
 — Давай фонарь!
 — Подожди. Что тебе взбрело в голову?
 — Пойду искать клад. Точнее, не искать, а выкапывать!
Ленка участливо посмотрела на мое снаряжение.
 — Ты можешь объяснить внятно?
 — Пока нет! Все потом!
Я собрался, было, выскочить из квартиры, но Ленка удержала меня за рукав:
 — Я с тобой…
 — Да нет, — попытался я отвязаться, — я же буду в погребе, сыром и страшном, копать яму!
 — Ну, так я буду светить!
 — Да нет, фонарь я должен положить на бочку…
 — На какую бочку?! — ужаснулась Ленка.
 — Там будет полусгнившая бочка…
 — Ты что, там уже был?
 — Нет, видел во сне…
Ленка вздохнула. Потом быстро надела легкое трико, которое обтягивало ее тело так, что если бы не синий цвет, можно было решить, что она голая. Я понял — от нее не отвязаться. Ладно, пусть светит. Хотя… Неприятно шевельнулся некий червячок. Все-таки мне было показано, что нужно положить фонарик на бочку. Или детали не существенны? Нарушая условия, я могу… что? Нарушить условия появления клада? Но, клад наверняка закопан лет сто назад… Что еще? Может быть, я обязан орудовать лопатой в одиночестве? Не нужны свидетели?
 — Ну, мы идем или нет? — Ленка уже стояла в дверях.
Ладно, может, она и не помешает.
Толкучка, после окончания рабочего дня рассеялась и мы, проехав четыре остановки на троллейбусе, вышли у строящегося дома. За стройкой, на тоскливом пустыре, кособочились полуразрушенные частные домики. Картинка совпадала почти полностью. Мы обошли огораживающий стройку забор, и оказались отрезанными от городского шума. Развалины имели вид весьма зловещий. Щерились пустые окна. С крыш свешивались языки оторвавшегося рубероида. Полумрак внутри домиков тоже не вдохновлял.
 — М-да, место криминальное, — сказал я, — ты лучше постой на остановке, а я мигом слетаю…
 — Ты что — боишься? — вызывающе удивилась Ленка, — ты же владеешь каратэ!
И она, насвистывая какую-то идиотскую мелодию, двинулась к развалинам. Так и не успев объяснить ей, дуре, разницу, между трусостью и разумной осторожностью, я поспешил во след. Из дверного проема вышли шесть человек очень неприятного вида. Но не бомжи, не бичи, скорее урки. Прятались. Может, тут пункт временного сбора блатарей? Ленка в нерешительности остановилась.
 — Что ж ты перестала свистеть? — мне не следовало, конечно, ехидничать — она и так поняла свою ошибку.
 — Мужики, — говорю «простым» голосом, — Витек-интеллигент здесь не тусуется?
Известный в городе бандит Виктор Карнаухов, по кличке «интелегент», был весьма уважаемой личностью. Среди своих, естественно. Расчет на якобы знакомство с Витьком был весьма ненадежен, но что оставалось делать?
 — Заходи, — они расступились.
Что за черт? Илидействительно тут, в развалинах, сидит Витек, или они просто заманивают. Я прикинул расстояние. Нет, с Ленкой не убежать, догонят вмиг. Придется зайти. И если этот бандит там, придумать что-нибудь. Пришел-де предложить дело. Вцепившаяся в рукав Ленка могла испортить всю игру. Она слишком явно была напугана. Если мы шли предложить дело, какого черта так пугаться? Только, кто же ходит разговаривать о деле с бабой?! Значит, придется замотивировать ее присутствие. Допустим, дело — ограбить фирму, которой заведует ее муж. Сейчас-де поговорим предварительно, а потом более обстоятельно… Лажа, все лажа — не поверят.
За столом, чудом оставшимся от съехавших жильцов, сидел чернявый, жилистый парень. Один из мужиков что-то прошептал ему на ухо. Чернявый вскинул насмешливые глаза:
 — Че хотел?
 — Ты — Витек?
 — Допустим…
 — Так Витек или нет? Хочу дело предложить, но разговор будет только с ним.
 — В лицо меня не знаешь, а хочешь дело предлагать? — по-видимому, это все же был сам Витек-интеллигент.
 — Я о тебе слышал. Дело тысяч на шестьсот баксов, — я надеялся, что мой голос звучит уверенно.
Витек молчал, изучая Ленкину фигуру. Обтянулась, дура.
 — Можно легко взять сейф в конторе ее муженька, — я кивнул на Ленку.
В дверях толпились мужики с мрачными лицами и синими кистями рук. Крыша в одном месте обвалилась, и через дыру пробивался последний луч заходящего солнца. В углу комнаты валялся старый, грязный матрац.
 — Ну, че ты горбатого лепишь, фраерок? Да любому лоху ясно, что ты с подругой пришел сюда кубышку откапать. Лопату-то поставь в уголок, — он вдруг заговорил мягким голосом, оправдывая кликуху «интеллигент».
Крепкие руки, стоящих за спиной «пехотинцев» вцепились в лопату — единственное мое оружие.
 — Осторожно, — крикнула Ленка, но у меня в голове уже разорвалась граната…
Медленно открыв глаза, я хотел пощупать макушку, куда, судя по ощущениям, ударили очень внушительным предметом, но обнаружил, что руки крепко связаны за спиной. Я был, как тряпка брошен в угол и лежал, неловко завалившись на бок.
 — Ну, пустите, ну не надо, — слышался голос Ленки из противоположного угла.
Именно там, как я помнил, валялся грязный матрац. Теперь там копошилось множество тел. В сгущавшихся сумерках ничего не разобрать.
 — Да ножичком разрежь, — донесся хриплый голос.
 — Так сымем, — ответил высокий тенор, — вещь красивая, Маньке своей отнесу, а то она как разденется, лярва, так одно рванье. Как на нее глянешь — сразу падает.
 — Не надо, пожалуйста-а-а, — Ленка взвизгнула и замолкла.
 — Я второй, — произнес хриплый.
В развалинах стало совсем темно. Голова болела страшно. Кряхтя, я постарался принять более удобное положение. Тут же около меня оказался один из бандитов.
 — Очухался, курва! Лежи тихо, иначе… — он легонько полоснул ножичком по рубашке.
Или это была бритва? Во всяком случае, моя любимая рубашка была располосована чуть ли не надвое.
 — Дрын, — раздалось из темного угла, — иди, твоя очередь.
 — Ну и как она? — бандит спрятал нож, и стал не спеша расстегивать штаны.
 — Да лежит, сучка, не подмахивает.
В углу, насколько я, привыкнув к темноте, мог разглядеть, осталось два человека.
 — Нич-чо, сейчас у нас она будет все делать, — процедил Дрын и, обращаясь к Ленке, добавил: — Видишь сучка, перышко? Если я буду тобой недоволен, я его тебе вставлю на пару сантиметров.
 — Не … надо, — хрипло прошептала Ленка, — я все сделаю…
Те, кто удовлетворил свою похоть, светили огоньками сигарет, сидя на полу у стенки. Ни шуточек, ни сальных подробностей. Суровые мужики, ничего не скажешь.
 — Выше ноги! — раздалось из угла, — Выш-ше, с-сука, — Дрын захрипел и,по-видимому, бешено заработал тазом.
Раздались частые мокрые шлепки. Через минуту он поднялся, тяжело дыша. Напрягая зрение, я разобрал в углу раскинутые Ленкины ноги и быстро двигающиеся белые ягодицы последнего бандита. Он, очевидно, был не так привередлив, как Дрын и довольно быстро кончил. Изнасилованная Ленка свернулась калачиком и тихо плакала. Все шестеро мужиков теперь сидели у стены. А где седьмой? Как я понял, Витька-интеллигента среди них не было. Не захотел участвовать в групповом изнасиловании? Или наоборот — был первым, а теперь куда-то ушел?
 — Лежать, сука, — один из парней метнулся в угол и толкнул пытавшуюся подняться Ленку. — Братва, кто хочет по второму разу?
 — Да подожди, перекурим, — устало вздохнул кто-то.
 — Ну, тогда я… — весело сказал парень и стал расстегивать брюки.
И какого черта все они натянули штаны? Все равно снимать еще по паре раз! Да, Ленке достанется. Это ей не Вадим с этим, как бишь его, Михаилом! Тут шестеро и все, вероятно, оголодавшие. Ее будут насиловать, пока насытятся полностью, с запасом на будущее. И помочь ей — да и себе — невозможно. То ли, ночью стало тише, то ли у меня обострился слух, но я теперь отчетливо слышал всхлипывания Ленки и сопение парня. Второй раз они будут кончать не так быстро. А уж потом и вообще… Потом… потом. Что они потом с нами сделают? Когда сполна насытятся Ленкиным телом? Сопение парня стало яростнее. А Ленка начала тихо стонать. Затем громче, затем ее стоны заглушили пыхтение насиловавшего ее бандита.
 — Да ты смотри, — бросил кто-то, — лярва-то сейчас кончит.
Парень сопел, как бешенный. Ленка, стиснув зубы, чтобы не заорать, протяжно мычала. В развалинах стало совсем темно. На столе кто-то зажег свечку, но она освещала лишь ту часть комнаты, где стоял стол. А я, что — хотел бы видеть сцену изнасилования? Вспомнилось возбуждение от Ленкиного рассказа об изнасиловании ее Вадимом и Михаилом. А сейчас? Я прислушался к себе. Нет. Совсем ничего. Ленка вдруг, не в силах больше сдерживаться, сладострастно заорала. В углу опять копошилось несколько тел. Видимо, стоны жертвы подействовали на бандитов возбуждающе. А у меня начали болеть перетянутые веревкой руки. Что будет с ними дальше? Вначале потеря чувствительности, потом гангрена? Впрочем, до этого я вряд ли доживу… Ленка теперь не затихала ни на минуту. Стоны, переходящие в крики, затем, после кульминации, опять тихие стоны. Затем опять нарастание и через короткое время — вновь оргазм. Как там это называется, у сексологов? Мульти… Мультиоргазмный тип возбудимости, что ли? Ее сладостные стоны заполняли комнату. Может быть, все же, я что-то и чувствую? Чуть-чуть, самую малость…
 — Ну-ка, сучка, возьми за щеку, — донеслось из угла.
 — Да не мешай! Блядь, сбоку тогда пристраивайся, — сказал тот, кто в данный момент пользовался Ленкиным телом.
Если бы не болели руки, если бы не угнетало опасение за наши судьбы, может быть, я и почувствовал бы некоторое запретное наслаждение… А так — почти ничего. Даже Ленкины стоны, внезапно ставшие глухими, так сказать, с французским проносом, меня совершенно не волновали. Разве что, чуть-чуть. Опять вспомнился рассказ Ленки и мое тогдашнее возбуждение. Да, все же воображение — это одно, а реальная жизнь — совсем другое.
 — Глотай, сука, — просипел бандит, — глотай!
В углу произошло шевеление, и, очевидно, смена состава, после чего Ленкины стоны вновь стали отчетливыми и громкими. Где же эти чертовы Кураторы? Что же они не помогут? И тут, неожиданно для себя, я хрипло рассмеялся. Идиот! Поверил снам, дебил! Пришел клад найти, а нашел, вероятно, смерть.
 — Ты че, курва, хохочешь? — удивились парни.
 — Если вы, ребята, нас не отпустите прямо сейчас, вам придется очень плохо! — кто заставил меня произнести эту глупуюфразу?
Из темноты вяло засмеялись. Никто не удостоил меня не то, что ответом, а даже обычным матерком. Впрочем, я заметил, что парни почти не матерились. По «понятиям», мать вора — это свято. А матерки… Скажешь, даже невзначай, просто по привычке, про чью-то мать — и отвечать придется. Да, мужики явно были тертыми. Что называется, «с понятием». И чтобы избежать позорной статьи за изнасилование они, скорее всего, нас прихлопнут. Лопата есть, закапают в том же погребе. А в начале немного попытают, где лежит то, что я хотел выкопать. Перспектива не радовала. Внезапно, тонкий луч прорезал темноту. И знакомый голос ласково произнес:
 — Я кому говорил, бабу не трогать? Вы хотите, суки отвязанные, меня под волосатую статью подвести?
 — Да ладно, Интеллигент, брось, немного развеяться не помешает…
 — Встаньте к стене, суки! — уже злобно прошипел главарь. — Я прошлый раз из-за вас погорел! — фонарь осветил выстроившихся вдоль стены мужиков. Двое торопливо натягивали штаны.
 — Ты че, в натуре… — начал было опять тот же голос, но тишина вдруг взорвалась автоматной очередью.
Мужики повалились, как кегли после хорошего броска. С автоматом в руках бандит подошел ко мне. Ну, вот и все, проплыла вялая мысль. Каюк.
 — Ты, это, извини, земляк, — сказал Витек. Такие твари, оставить их нельзя, сразу — беспредел.
Я не мог поверить своим ушам. Впрочем, может он так шутит, перед тем, как замочить? Одно слово — Интеллигент. Но Витек поставил автомат и, продолжая бормотать извинения, разрезал мои путы. Распухшие пальцы не шевелились. Интеллигент подошел к Ленке. Автомат стоял почти рядом. Рискнуть? Но руки практически не слушаются. Да и зачем? Я что — собираюсь его убить? Раньше бы мне автомат… А сейчас… Насильники наказаны — их трупы грудой лежали у стены. Сопроводить Витька в милицию? Мне нужна эта морока? Он помог Ленке встать, и бережно поддерживая под локоть, помог дойти до единственного в комнате стула. Но Ленка садиться не стала. По-видимому, ничего не понимая, она стояла, голая и жалкая, опираясь на стол и пошатываясь из стороны в сторону. Ее потная грудь как будто обвисла, а волосы намертво приклеились ко лбу.
 — Извини… ну, я не думал, что они, суки… — явно что-то не то было в поведении известного своей жестокостью бандита. Может, все-таки Кураторы? Ведь могут же они воздействовать на психику, могут!
 — Ну, убей меня, — внезапно заорал Витек, — убей, на… вот, — он схватил автомат и вложил в вялые Ленкины руки.
Ленка равнодушно полоснула длинной очередью по груди бандита.
 — Ты с ума… зачем? Он же не насиловал тебя… — я отобрал автомат, затем непослушными руками вынул платок и стал стирать отпечатки пальцев.
 — Он мог бы нас сразу отпустить, — равнодушно и монотонно сказала Ленка, — а он этого не сделал, значит — виноват.
М-да, логично. Ладно, если сейчас не приедет на звук выстрелов наряд милиции, мы потихоньку будем пробираться домой.
 — Я посижу немного, — прошептала Ленка, — голова кружится…
 — Конечно, отдохни.
А я пока — что? Откопаю клад?! Да есть ли он? Это можно проверить. Подвал в соседнем доме. Как ни крути, а все опять вписывалось в теорию о Кураторах. Они наказали нас за нарушение договора. Я должен был идти один! Но погибнуть они не дали — наслали безумие на главаря, заставили его сходить за … автоматом. Черт, интересно. Следовало, все же проверить клад…
… И все же я не мог забыть показанные Кураторами кадры. Пытки ювелира, убийство, Ленка с побелевшим лицом… Необходимо было срочно отвлечься от тягостных мыслей. А как проще всего это сделать, если напротив сидит красивая обнаженная женщина? Все верно — только секс. И тут я решил проверить свою теорию о том, что сценка воображаемая воздействует сильнее, нежели сценка живая.