Чего не может женщина

1.
Капитан спецназа Ральф Нолан тяжелым взглядом окинул шеренгу из двенадцати человек, выстроившихся вдоль товарного вагона. Охрана поезда — дело привычное, но трястись целый день в товарном вагоне, набитом химическим сырьем, и все из-за того, что террористы могут внезапно атаковать соседний, с ядерным топливом: Муторно, но это еще полбеды, ребята справились бы. В последние полчаса — звонок, для усиления контроля в соседнем вагоне будет расположен взвод «дельтовцев», оказывать содействие. И вот они, эти «дельтовцы».
 — Что вам не нравится, капитан?
Ральф Нолан отвечал, помедлив, но так, чтобы слышали ребята в строю:
 — Приказы я не обсуждаю, лейтенант, однако с заданием справился бы и мой взвод, без помощи вашего.
 — Скажите, прямо, капитан, — лейтенант Эрика Рич из команды «дельта», напротив, возвысила голос: — Вам обидно, что контролировать действия ваших солдат будут женщины?
Их было тоже шестеро и они стояли левее, чем взвод спецназовцев. Две смуглых мулатки, афроамериканка, и три стройных, подтянутых, в отлично сидящей камуфляжной форме светловолосых девчонки. А лейтенант Эрика была огненно рыжая и под курткой, по обе стороны от ремня автомата у нее выпирала такая высокая грудь, что хотелось попросить поберечь такое чудо и снять с плеча огнестрельное оружие. Но никто на это не решился бы. Эрику Рич в войсках особого назначения знали, как фанатку эмансипации, одержимую желанием доказать, женское превосходство во всем, что казалось исконно мужским. Стреляла она с той же легкостью, и мастерством, что орудовала кулаками и коленями, а три выигранных дела о сексуальном домогательстве, сбили спесь с тех офицеров, кто полагал, что строптивую спецназовку надо просто хорошенько оттрахать. Теперь никто не решился бы связаться с этой девчонкой или кем-нибудь из взвода ее подопечных, но Эрика не искала покоя и нарывалась, где только могла.
 — Скажите прямо, капитан, — повторила она: — я на вас в суд подавать не стану. Вы ведь так и не отделались от предрассудка, что война — дело не женское?
 — Без комментариев, — попытался отшутиться капитан.
 — Вот как? Тогда назовите мне чего из того на что способны ваши парни, не может сделать женщина? Морду набить? Сержант Сеймур!
Темнокожая спецназовка сделала шаг из строя, повернулась и с улыбкой поглядела на шеренгу парней.
 — Я разрешаю любому из ваших мальчиков напасть на сержанта Сеймур, — звонко проговорила Эрика: — и если мальчик через минуту будет стоять на ногах, сержант Сеймур позволит ему себя поцеловать и даже пощупать.
Негритянка в обтягивающем десантном комбинезоне улыбнулась с ласковостью пантеры. Шеренга спецназовцев не шелохнулась.
 — Перестаньте, — попросил Нолан.
 — Может быть пострелять в цель? Тогда, пусть посоревнуются с капралом Корригэн, — Эрика указала на высокую, стройную девушку в солнцезащитных очках: — или давайте проверим, кто быстрее залезет на этот вагон, вы, капитан, или рядовая Кинси?
 — Взводам пора занимать место в вагонах, — мрачно отрезал капитан: — Груз какая-то щелочь в мешках. Всем придется сидеть на них. Заходите, располагаетесь у самой двери, закрываете за собой дверь вот эту решетчатую. Через нее вы сможете видеть, что происходит снаружи и, при необходимости стрелять. Связь по радиотелефону.
Спецназовцы полезли в вагон, и стали освобождать себе место, ступая по большим мешкам, вроде тех, в которых перевозят сахар или цемент. Девчонки из «дельты», посмотрели на них с усмешкой, не торопясь забрались в соседний вагон и сразу разлеглись там на мешках, как на сеновале.
 — Вы так строго смотрите, капитан! — расхохоталась от души Эрика: — а между тем вам просто-напросто обидно, что я вас немножко поимела. Можете подать на меня жалобу!
 — Девчонка,— процедил сквозь зубы Нолан, чувствуя, как помимо воли, от досады и злости, в форменных брюках начинает топорщиться его мужское достоинство: — Еще поглядим, кто кого иметь будет:
 — О-о! — удивленно вскинула взгляд Эрика, потом понимающе опустила глаза и вдруг нагло протянув руку в перчатке, дотронулась до застежки капитанских брюк и с притворным сочувствием кивнула: — хочется, да? Ну давай так договоримся. Если придумаешь, чего твои парни сделать могут, а мои девчонки — нет, тогда весь ваш взвод, с тобой во главе, поимеет мой взвод и меня лично. Заманчивое предложение? Ну, а не придумаешь, все будет как всегда. Наоборот.
И, подмигнув, полезла в товарный вагон.
2.
Вот уже второй час поезд торчал на железнодорожном мосту.
 — Ну что, капитан? — спросил кто-то из парней.
 — Саперы ползают по насыпи, — в который уже раз сказал Нолан. Очевидно мину еще не нашли.
 — Может, открыть все же дверь?
 — Объясняю еще раз. Во первых, у нас под ногами только рельсы, здесь не выйти, мы висим над рекой. Во вторых, мы не для того сидели полдня в вагоне, чтобы обнаружить себя за пять миль до места назначения.
В темноте вагона кто-то застонал:
 — Отлить бы!
 — Терпеть! — приказал Нолан: — мужики вы или нет?
 — А девки в соседнем вагоне смеются, — прислушавшись, с ненавистью сказал тот же голос. — Им-то все нипочем. У женщин вообще мочевые пузыри крепче, я читал.
 — Разговорчики!
Прошел еще час.
 — Надо что-то делать, — проговорил Нолан. Молчание в вагоне, казалось говорило: «Ага, значит и вам, капитан, невмоготу стало?». И это было правдой.
 — Только не на пол, снова предупредил взрывотехник: — в мешках щелочь, тут такое будет:
 — Было бы темно, — проговорил один из солдат, — можно было бы поссать прямо в решетку на двери. Так-то, конечно, демаскировка.
 — И вовсе ты не террористов боишься, — усмехнулся другой, — а что твою струйку девчонки из соседнего вагона разглядят и оборжутся.
 — А смех-то, женский, затих, — заметил кто-то наблюдательный.
 — Тоже, видать, припекло, — с надеждой сказал тот, кто просился выйти еще час назад, и тут же простонал сквозь зубы: — вы как хотите, а я не могу больше. Или давайте ссать, или мы все тут с мокрыми штанами будем. Вот тогда-то девчонки посмеются!
 — Взвод, оправиться! — приказал капитан и сам начал расстегивать ширинку.
К двери пришлось подходить по трое, больше щелей в решетке не было. Стараясь не промахнуться, и вместе с тем, не высунуть, ненароком, наружу интимную часть тела, все семеро справили нужду, ожидая свиста, или издевательских аплодисментов из соседнего вагона. Но было тихо, только далеко внизу был слышен легкий плеск воды.
 — Ф-фу! — произнес все тот же голос по окончании процедуры: — теперь, хоть в атаку.
Зазвонил сотовый телефон на поясе у капитана.
 — Заметили! — проворчал Нолан, поднося трубку к уху: — я «Чарли», слушаю вас, «Браво».
 — «Чарли», — проговорила трубка голосом Эрики, звучащим так, словно она слегка запыхалась после долгого бега, — говорит «Браво», у нас некоторые проблемы. Это чертово разминирование. Нам надо бы выйти из вагона.
 — Это невозможно, — уверенно произнес Нолан.
 — Знаю! Но нам: Нам нужно: Черт возьми, взводу необходимо оправиться!
 — Мы, — стараясь ничем не показывать злорадства, сообщил капитан: — в восьми милях от места назначения. Там, под прикрытием леса, сразу будет устроен привал:
 — Черт! — перебила Эрика: — мы еще черт знает сколько простоим. А надо прямо сейчас!
 — Придется потерпеть, — невозмутимо сказал Нолан. Его подчиненные, сообразив о чем идет разговор, сгрудились рядом и вслушивались. Эрика, не подозревая об этом, перешла надоверительный тон:
 — Рядовая Кинси уже не может больше терпеть. У нее в прошлом году было воспаление, и пузырь у нее слабенький. Да и остальные очень хотят. И я в том числе.
 — Кинси, — переспросил один из солдат вполголоса, — это такая светленькая, широкоскулая?
 — Я-то что могу сделать? — удивился капитан.
 — Скажи саперам, чтобы пропустили поезд!
 — Я думаю, — внушительно, сообщил Нолан: — когда ваш вагон взлетит на воздух, у твоей Кинси будет еще меньше шансов не описаться.
Наступила молчание. Потом, Эрика проговорила каким-то сдавленным голосом:
 — Ты не джентльмен. Нас, наверное, уже все твои парни слушают? — Нолан не ответил: — в таком случае, мы открываем дверь.
 — Попробуйте, — разрешил капитан: — если у вас в Дельте такие профессиональные девочки, что утерпеть не могут. А с того берега за вашим пи-пи последят через оптический прицел. Вот шоу будет для террористов!
Эрика даже застонала от ярости:
 — Ну а что, что же нам делать? Все завалено мешками со щелочью, а девчонки уже ни стоять не лежать не могут, — слышно было, как она со свистом втянула воздух сквозь зубы: — если ты такой профессионал, то придумай что-нибудь! О-о-о!
За этим болезненным стоном в трубке раздался стук — Эрика не удержала трубку в руке — а затем другой женский голос глубокий и сильный:
 — Извините, сэр, сейчас Лейтенант Рич не может говорить. Это сержант Сеймур.
Это была та самая насмешливая, похожая на пантеру чернокожая.
 — Что у вас там происходит?
 — Разрешите доложить, сэр, у нас большие проблемы.
 — Что с Эрикой?
 — Лежит на полу и кроет вас последними словами, сэр. У нас почти все лежат, кроме тех, кому легче стоять на одной ноге, как мне например. Что касается меня, то по моим ощущениям, минуты через две я лопну. Я хочу сказать, что у меня все лопнет, вы догадываетесь, что и где:
Она говорила с хрипотцой, как будто терпела сильную боль, но умудрялась вкладывать в слова и ироничные интонации. Где-то дальше от трубки раздался короткий женский вопль, и громкий отчаянный плач.
 — Это Кинси, — пояснила Сеймур: — она чуть-чуть не утерпела и теперь у нее подмокли штанишки, но в последний момент, девочка смогла зажать себе ладошками, остановилась, и теперь ей, пожалуй, полегче: А вот я уже: М-м-м-м!
Она застонала, и трубку, очевидно, вырвали у нее из рук, потому что в уши капитану ударил задыхающийся голос высокой блондинки, капрала Корриган:
 — Вы издеваетесь над нами, капитан! Ваши подчиненные, женщины в конце концов, в безвыходном положении, — ё-мое! — у меня же мочевой пузырь на части разрывается, слышите вы?! Сделайте что-нибудь, или, клянусь богом, когда приедем на место, я отстрелю и вам, и вашим самодовольным мужикам, все, что только у вас еще болтается между ног! О-о-о, дьявол! У-у-у!
Нолан посмотрел на своих товарищей. Они усмехались.
 — Есть один способ, — задумчиво сказал он: — вы меня там еще слушаете?
 — У-угу-у! — просипел в трубке искаженный страданием голосок капрала Корриган.
 — Не знаю, насколько это для вас подойдет: — вслух размышлял Нолан: — но это единственное, что приходит в голову.
 — Скорее! — всхлипывая, просила девушка.
 — У нас, у мужчин, — капитан, снова оглянулся: — у нас — так. Если хочется трахаться, если член стоит, то уже неважно, как там с пузырем, пописать все равно не получится. И только когда возбуждение спадет: Я конечно не знаю, может у девушек это по другому:
 — И что? — не понимая, простонала спецназовка.
 — Я подумал, что если бы вам возбудиться: Ну в этом самом смысле. Если бы всем вам приспичило, ну понимаете, я думаю, вам бы уже не до пи-пи стало.
 — Ты что это нам предлагаешь? — снова послышался голос рыжеволосойлейтенанта Рич. Капитан живо представил, как она лежа на мешке со щелочью дотянулась до трубки рукой, другую изо всех сил втискивая между сжатыми и согнутыми коленями.
 — Я не предлагаю, — пожал плечами Нолан. Я говорю, что если бы тебя сейчас трахали, то терпеть чтобы не обоссаться тебе было бы чуть легче. Девочки у тебя молодые, красивые: И, кажется ты как-то раз говорила, что любая женщина в состоянии оценить красоту тела другой, и поэтому мужчины вообще нужны только чтобы детей рожать: Объясни это своим кобылицам:
 — Ты сволочь, — промычала Эрика в отчаянье, очевидно на нее снова накатило изнутри гидростатическое давление.
 — Только постарайтесь не кончить, — посоветовал Нолан напоследок, прежде чем она отключила свой телефон.
3.
Поезд стоял на тупиковой ветке, прямо к которой подступал лес, опушка была метра три не больше. Капитан уже успел отчитаться о небогатом на приключения рейде, после чего принял от бригадного генерала благодарность и информацию, что группа террористов схвачена на речном берегу, недалеко от места памятной остановки на мосту. Туда, как понял капитан и отбыли немедленно на вертолете все чины, участвовавшие в операции. На опушке остался только взвод спецназовцев.
Из запертого вагона все это время не доносилось не звука. Когда перестали рокотать вертолетные винты, один из солдат неуверенно спросил:
 — Может снаружи открыть?
Как бы в ответ ему из за решетчатой двери послышался негромкий, но полный страдания стон. И снова тишина.
 — Давай, — велел капитан.
Уже когда отвинчивали последний болт, стон внутри повторился, и не один, как будто перестав сдерживаться, несколько женских голосов жалобно подвывали, а когда дверь приоткрылась, словно в полубреду какая-то из девушек взмолилась:
 — Нет! Не-ет! Ну пожалуйста!
Открывшаяся при свете солнечного дня, ворвавшегося в вагон, картина была поистине удивительна. На штабелях мешков лежали парами девушки, частично одетые в военную форму. Почти на всех не было ни курток, ни даже лифчиков. Четыре девушки и в том числе снайпер Корриган, упоенно мяли друг другу покрасневшие и уже утомленные ласками груди, ласкали языком соски и придавливали их друг другу зубами. Форменные брюки оставались на них, девушки ограничились тем, что хозяйничали руками друг у друга в трусиках, стараясь не задевать переполненные мочевые пузыри, когда это случалось, одна из них и издавала тот жалобный стон, который услышали спецназовцы снаружи. Еще одну пару составляли широкоскулая молоденькая Кинси, и насмешливая Сазерленд. Кинси, в противоположность подругам, была в форменной куртке, и изо всех сил мяла себя упругую грудь, прямо сквозь нагрудные карманы. Она полулежала на высоком штабеле, широко расставив ноги, и перед ней на коленях стояла сержант Сазерленд, ее пышные черные волосы мешали солдатам хорошенько разглядеть, с какой нежностью она ласкает язычком самые чувствительные места младшей подруги, на той не было ни брюк, ни даже трусиков и хорошо было видно припухлость вздувшуюся над лобком как детский мячик.
У самой двери сидела, поджав под себя пятки лейтенант Эрика Рич. Она была одета и Нолан понял, что отдав подчиненным соответствующее приказание, Эрика продолжала терпеть сама, и не потому, что ей пары не хватило. Она хотела что-то доказать ему, Нолану, ну а сексуальное возбуждение, в конце концов, можно было получить и просто прислушиваясь к тому, что творится в вагоне.
 — Ненавижу, — глядя исподлобья прямо в глаза командиру, прошипела Эрика. Она была вся красная, в глазах дрожали слезы, но в голосе была звериная злоба: — ненавижу мужчин.
Голос начальницы и яркий дневной свет заставили рядовую Кинси открыть глаза.
 — О-о! — простонала она: — О-й мамочки!
 — Аккуратнее, аккуратнее, — глухо проговорила стоящая перед