9:00
Меня аккуратно вытаскивает из сна плавная, спокойная мелодия будильника на телефоне. Никогда не понимал тех, кто выбирает для своего пробуждения какой-нибудь heavy metal, мотивируя это тем, что «так я лучше просыпаюсь» или «по-другому меня не разбудить». От такого резкого и внезапного начала дня я бы вздрагивал, колотил руками-ногами об стену и изголовье кровати и однажды непременно словил бы сердечный приступ в девять утра. В общем, перспектива не радует.
Выключив мобильник и протерев глаза, я натягиваю штаны и футболку, надеваю очки и включаю компьютер точным попаданием большого пальца ноги по кнопке запуска системного блока. Жалюзи не открываю: пусть за окнами шумит проснувшийся город, мне после сна в темноте мне гораздо приятнее.
Шумит вентилятор системного блока, тихо шипят колонки, неярко светится монитор… Совесть привычно укоряет меня за то, что я сел за компьютер в такую рань, не приняв душ и не позавтракав. Ну что ж, у меня есть веская причина: я обещал своей девочке, что найду работу, а значит, должен регулярно проверять почтовый ящик в надежде, что кого-то заинтересовало одно из моих резюме, разбросанных по всемирной паутине… Пока запускается e-mail, я представляю себя пауком, разбросавшим свои резюме — приманки, чтобы ловить новых и новых жертв.
В ящике с десяток свежих писем. Вздох разочарования — ни одно из них не является предложением по вакансии, в основном рекламный спам и уведомления о подписках. Ну что ж, раз я никому за пределами своей квартиры не нужен, можно расслабиться — не придётся выползать из дома. Кликаю на одну из подписок и отправляюсь в путешествие по любимой галерее с эротическими картинками, в которой за ночь наверняка появилось кое-что интересное.
Тихо скрипит дверь за спиной, и я слышу шаги. Моя девочка проснулась и решила проведать меня. Да, мы не проводим вместе каждую ночь — это одно из наших правил. Утро застаёт нас под одним одеялом только тогда, когда кому-то из нас захотелось этого. Вчера же она ничего подобного не предлагала, а я не стал настаивать.
Я не закрываю «непристойные» сайты — нет нужды, Крис в курсе всего, что я делаю. Только, из уважения к ней, вытаскиваю руку из штанов. Она подходит сзади и, обнимая меня через спинку кресла, дежурно чмокает в щёку:
— С добрым утром, мой дорогой любитель порнушки.
— С добрым утром, моя милая извращенка.
Похоже, у неё хорошее настроение, раз она не назвала меня просто «дорогим», «милым» или, хуже того, каким-нибудь «котёнком» или «зайчиком».
— Опять теребишь себя с самого утра под свой любимый хентай?
— Нет, только почесался там.
— Врёшь, — по голосу Крис чувствуется, что она улыбается. — Дай-ка посмотрю, на что ты там польстился…
Я, не глядя, протягиваю ей беспроводную мышь. Тёплые тонкие пальчики принимают её, кладут на моё плечо, точно это рабочий стол, и она отматывает браузер на несколько страниц назад. С «невинной» фотографии обнажённой красотки на хентайный рисунок, с монструозными тентаклями и парой насилуемых ими девушек-футанари.
— Так-так… — в голосе смешиваются улыбка, лёгкий укор и игривые нотки, — опять у нас девочки с причиндалами?
— Как видишь, — спокойно отвечаю я. Её губы тянутся к моему уху и шепчут:
— А ты хотел бы провести ночь с одной из них?
— Крис, прекрати, — я с усмешкой чуть поворачиваю голову и вижу боковым зрением, как блестит один из её чудных глаз в свете монитора. Она притворно вздыхает:
— Ты прямо-таки напрашиваешься, чтобы тебя трахнули в попку.
— Брось. На этом рисунке мне нравится выражение их лиц.
— Да неужели? — она подмигивает и уходит по своим делам, нежно проводя пальчиками по моему плечу.
9:20
Я включаю душ и пару минут нежусь в приятных тёплых струях воды. В метре от меня Крис чистит зубы, полупрозрачная занавеска превращает её в размытый силуэт, по которому можно сказать только то, что, во-первых, онаголая, а во-вторых, сегодня она решила побыть русой блондинкой. Цвет её волос меняется так часто, что в ответ на вопрос о внешности моей подруги я обычно говорю, что волосы у неё радужные.
— Сегодня ты светлая?
— Только снаружи, — отвечает она, откладывая зубную щётку и прополаскивая рот. Я усмехаюсь:
— Опять будешь врать, что внутри ты злая и испорченная?
— Почему врать? — притворно удивляется она. — Так и есть!
— Ага, конечно, — саркастично отзываюсь я. — Демоническое создание, заключённое в теле юной хрупкой девушки, полное грязных порочных мыслей.
— Так и есть, — улыбается она. Через секунду её пальчик, промахиваясь мимо сфинктера, утыкается в мою ягодицу.
— Эй!
— Ну прости, промахнулась, — со второй попытки палец попадает куда задумывалось и начинает массировать стенки моего заднего прохода. Я уже не удивляюсь этому — мой душ бесцеремонно прерывается таким вот образом уже неделю. С полминуты я стою, оперевшись на стену и позволяя ей «поиграть», затем резко двигаю тазом вперёд, одновременно сжимая сфинктер, и её палец, не удерживаясь, выскальзывает наружу.
— Куда?! — Крис заглядывает за занавеску, и я, не глядя, направляю в её лицо струи душа. — Ай!
— Побаловалась — и хватит, — непреклонно заявляю я. — И вообще, как связано желание анального секса с тем, что ты якобы злая и испорченная?
— Скажи это проповедникам по телевизору, — хмыкает она, вытирая лицо. — «Пороться в дымоход — от лукавого!».
— Как и всё остальное. Смирись, Крис, рай нам не светит.
— Он у нас и так есть, — улыбается она и выходит из душа.
10:00
Одевшись, я выхожу на кухню. Моя девочка готовит завтрак, и я, встав в дверном проёме, любуюсь ею со спины. Крис невысокая и худенькая, и хотя ей уже за 18 (я бы даже не поверил, насколько), она всё равно выглядит как старшая школьница. Хотя моя девочка любит переодеваться и экспериментировать с одеждой, сегодня она одета довольно повседневно и спокойно: свободные серые штаны и синевато-зелёная рубашка с коротким рукавом, правда, насколько я помню, выделяющаяся внушительным декольте. Волосы Крис выпрямила ещё вчера, и теперь её правильные, красивые светлые пряди, перехваченные тёмными ленточками, падают на спину, скрывая от меня плечи и шею. Теперь моя очередь обнять её сзади.
Не говоря ни слова, подхожу, склоняю к ней голову и заключаю в кольцо рук, словно невзначай одной из ладоней касаясь груди. Как я и думал, лифчика она не надела.
— Никакого секса у плиты, — прохладно отвечает Крис, аккуратно приподнимая крышку и убеждаясь, что яичница ещё не готова.
— По-твоему, я не могу тебя просто обнять, безо всяких намерений?
— Все вы, мужики, втайне думаете только об этом! — фыркает она.
— Значит, я живу в одной квартире с мужиком, — улыбаюсь я.
Крис не отвечает, но по тому, как покраснела ближняя ко мне скула, я понимаю, что совершенно правильно разгадал её мысли. Моя девочка вовсе не скромна, о нет — мне часто кажется, что краснеет она только ради меня, чтобы я продолжал её читать, словно книгу с загадками.
— Давай я тебя поцелую, а ты не будешь мешать мне у плиты, — предлагает она и, не дожидаясь ответа, жадно приникает к моим устам.
Спустя пару минут яичница готова. В это мгновение я одновременно горжусь Крис и завидую ей: нехитрое блюдо у неё всегда выходит идеальным, она словно шестым чувством понимает, сколько капель масла нужно лить на сковороду, сколько класть яиц и ломтиков колбасы, как их разложить так, чтобы ничего не пригорело и всё равномерно прожарилось, и сколько секунд надо ждать до того момента, когда всё будет готово. У меня же вечно или вся яичница пережарена, или, наоборот, местами белок и желток не сворачиваются до плотной кондиции, оставаясь жидкими, и тогда моя девочка шутит, что я кончил ей на тарелку поверх завтрака.
На столе уже стоят две дымящиеся кружки с кофе (обычным растворимым, не пафосным «зерновым»,«натуральной обжарки», «особого помола» и прочее), небольшая …
корзинка с нарезанным белым хлебом и плошка сливочного масла. Завтрак скромный, но всё равно приятно, что Крис решила обо мне позаботиться. Не иначе как хочет симметричного ответа в чём-то.
Она ставит передо мной тарелку с лучшей на свете, эталонной яичницей «а ля Крис» и садится напротив. Отрезав и отправив в рот первый кусок, я начинаю жевать и любуюсь моей девочкой, методично разделывающую собственное блюдо. Она красивая. Я считаю, даже очень красивая… Мне всегда сложно её описывать, ведь эта красота не заключается в какой-то одной детали. Её лицо очень простое и естественное, и весь ансамбль его черт в высшей степени гармоничен, в этих пропорциях наверняка спрятано легендарное «золотое сечение». Но описать по отдельности подбородок, нос, губы, линию бровей невыносимо трудно, это всё равно что читать связный текст по отдельным случайным словам: пропадает волшебство языка в стыках между ними. Также и с чертами этого прекрасного лица.
— Крис… Как бы ты охарактеризовала свой подбородок?
Моя девочка смотрит на меня единственным, что выдаётся из общего «золотого сечения». Конечно же, глаза. Они потрясающие: большие, бирюзовые, сине-зелёные, принимающие тот или иной оттенок в зависимости от настроения. Эти глаза прекрасны и в гневе, и в милости, и в строгости, и в развязной похоти. Иногда Крис пытается загипнотизировать меня, и хотя у неё никогда этого не получается, мне кажется, что ей ничего не стоит приказать мне что-то одним лишь взглядом. Просто она пока ещё не поняла, как именно это следует делать. К счастью для меня.
— К чему тебе мой подбородок? — ворчит она с набитым ртом, не обращая внимания на правила этикета.
— Пытаюсь описать тебя словами.
— Это, конечно, очень мило, но я не собираюсь облегчать тебе задачу. — Взгляд бирюзовых глаз чуточку насмешлив.
— Какую задачу? — Мне, конечно, понятно, о чём она, но сейчас мне нравится дела
— Ты хочешь заговорить меня комплиментами, чтобы я потеряла голову и отдалась тебе прямо на этом столе!
— Крис, — строго осаживаю её я, — вижу, что тебе с утра неймётся и ты жаждешь, чтобы тебя трахнули, но то, что ты говоришь сейчас — глупость. Люди могут делать друг другу комплименты безо всякой подоплёки. И, кроме того, этот стол нам не подходит: он слишком низкий, а вставлять в твою жадную дырку на полусогнутых мне не слишком удобно!
Она смеётся, и я убеждаюсь, что сказанные непристойности доставляют ей удовольствие. Очередной взгляд — исподлобья, игриво-многозначительный.
— Надо будет заказать ещё один стол. Чтобы у нас в кухне было их два.
— Зачем?
— На втором ты будешь жарить меня, когда я тебе это позволю, а на этом я трахну тебя в попку, когда наступит час лишать тебя анальной девственности!
Смеюсь в ответ, и это немного выводит её из себя. Или она намеренно делает вид, что смех её уязвляет.
— Я серьёзно! Вот, смотри — Крис встаёт и складывает руки перед штанами, как будто держит невидимый член, — идеальная высота, чтобы вогнать страпон в задницу, когда ты будешь лежать на этом столе! Я же специально при покупке подбирала его с учётом твоей наглой девственной попки!
Смеюсь ещё сильнее, представляя, как Крис расхаживает по большому мебельному магазину со страпоном, пристраиваясь к столам в поисках идеального по высоте. Теперь понятно, почему за ним не очень удобно есть.
— Хватит ржать! — кипятится она. — Чего смешного в том, что тебя трахают в зад?
— Ну, как минимум то, что ты уже полгода грозишься вставить мне нечто ужасающих габаритов в задний проход, но пока единственное, что там побывало — твой палец. Причём один.
— Между прочим, — роняет она, глядя куда-то в сторону, — сегодня я уже убедилась, что пора подключать второй палец. Чтобы первому было не слишком просторно и одиноко. Так что жди завтра парочку.
—Может, пригласишь сразу всю руку? Сколько можно ждать твою хвалёную анальную месть?
Я шутливо «провоцирую» её, потому что привык к этим угрозам за полгода. И сегодняшний ответ Крис не отличается от вчерашнего, равно как и, скорее всего, от завтрашнего:
— Будешь ждать сколько нужно. Месть будет неожиданной и сладкой, — она облизывает губы, — для меня. И очень болезненной и стыдной для тебя, мой будущий анальный раб.
Я спокойно отхлёбываю кофе.
— То есть, если тебе нужна неожиданная месть, я должен ждать этого события, чтобы всё испортить и месть не состоялась?
На какое-то время она теряет дар речи. Или делает вид, что теряет. Я как раз успеваю сделать победный глоток.
— А ты проверь, что кончится раньше, — наконец предлагает она, недобро косясь на меня — твоё ожидание или моё терпение.
10:30
Сижу в кресле и читаю книгу, допивая вторую порцию кофе. Конечно, на завтрак хватило бы и одной, но Крис за завтраком преподнесла мне милый и скромный подарок безо всякой особой причины: кружку с надписью «Я — твоя», на которую помещена одна из моих любимых фотографий. Крис, тогда ещё брюнетка, в узком чёрном топе с большим декольте устроилась на диване в окружении цветов, а поза, жесты рук и мечтательный взгляд, несмотря на эротический подтекст, создают ей образ совершенного ангела — не хватает только крылышек и нимба. Такой знак внимания меня тронул и, конечно же, следовало немедля «обмыть» очередную из моих кружек, которую на этот раз придётся беречь от взглядов гостей и не слишком близких друзей.
Крис появляется из кухни, также с кружкой чего-то горячего. Поднимаю глаза и убеждаюсь, что моя девочка по-прежнему верна себе. Её новая кружка по дизайну является копией моей, только на ней написано «Ты — мой», а фигура Крис с тёмно-русыми волосами, собранными в хвост, одета в чёрный костюм домины из латексного корсета, чулок, длинных (до локтя) перчаток и короткой юбки. Жесты соответствуют: одна рука демонстрирует алую плётку, а другая, стягивая юбку, демонстрирует скрывавшийся под ней массивный страпон. Похоже, эту кружку нам тоже придётся прятать.
— Решила сделать себе пару? — усмехаюсь я, откладывая книгу на журнальный столик. Моя девочка, опираясь на дверной косяк, загадочно глядит на меня, делает глоток из «кружки-домины» и спрашивает с хищной улыбкой:
— Нравится?
— Моя лучше, — я торжествующе поднимаю «кружку-ангела». Крис тут же присаживается на подлокотник кресла и, проводя указательным пальчиком по моей футболке напротив сердца, с чарующей, колдовской улыбкой спрашивает:
— Не хочешь сделать глоток?
Внимательный, пристальный взгляд домины-Крис на кружке, оказавшейся прямо у меня перед глазами, конечно же, не оставляют сомнения относительно скрытого подтекста этой фразы.
— Почему бы и нет?
Крис с улыбкой, полной коварства, подносит кружку к моим губам, точно в этом кофе лошадиная доза клофелина, после которой я уж точно стану её игрушкой. Но и этот ход нашего «спектакля переносных смыслов» уже продуман. Я чуть отстраняюсь, нежно беру руку Крис за запястье, ловко подставляю свою полупустую «кружку-ангела» и под её удивлённым взглядом переливаю туда часть кофе из её «кружки-домины». В качестве завершающего аккорда чокаюсь и делаю несколько жадных глотков, сопровождаемых удовлетворённым «м-м-м».
Наградой за успешно решенную задачу мне служит тёплый, внимательный взгляд бирюзовых глаз. Она не сердится на то, что в этот раз я оказался чуть хитрее, она в восторге от того, каким изящным вышел отказ, и вознаграждает меня жарким, страстным поцелуем.
Прервавшись, мы ставим кружки на журнальный столик. Очередное из наших правил: когда один из нас одурачивает другого, а проигравший …
признаёт это при помощи поцелуя, он поступает в распоряжение победителя и обязан исполнить его желание.