Назад к истоку, или первый раз по-взрослому.
Для того чтобы понять, почему столь привлекательный парень, такой безучастный с мужчинами, почему в пылу страсти своего партнёра он не испытывает всепоглощающего возбуждения, похоти, желания отдаться чувству, почему до сих пор его оргазм был похож скорей на раздражающее ощущение, ответ тела без участия эмоций и душевных порывов, почему юноша никогда не испытывал оргазма, который поднимает нас в Небеса и с такой же быстротой бросает в Ад, в котором хочется гореть вечно, — вернёмся, чтобы узнать ответ на эти вопросы, в прошлое.
Много лет тому назад, в ту самую прекрасную пору, когда гормоны рвут на части ещё не сформировавшиеся сознание, когда душевное равновесие ходит на грани, а грань определяет либидо, не дающее думать, осознавать и понимать, а лишь желание удовлетворить его, одно желание, желание и ещё раз желание днем и ночью.
Именно тогда случилось то, что случилось, и стоит отметить, юноша не был тем переполненным гормонами юнцом, желающим всё и разом попробовать, нет, таким он не был. Кем была Кукла? Таким же, как и сейчас, только моложе и разве что более живым и эмоциональным.
Был у его отца друг, который всегда проявлял участие в жизни парнишки, и чем старше становился юноша, тем участие становилось более осмысленным и узконаправленным. Тело почти уже оформилось в красивую упаковку и так манило друга отца, Сержа… Прикосновения к лицу, к телу Куклы всё более распаляли мужчину, а когда удавалось увидеть обнажённое молодое, гладкое и гибкое тело, Серж с трудом себя сдерживал.
Думаете, его останавливало, что это сын друга? Поверьте, меньше всего он думал об этом. Серж ждал, точнее выжидал, когда тот сам сделает шаг, и мужчина на правах старшего введёт его в мир секса и разврата, но летели дни, недели, месяцы, а юноша не обращал внимания на него.
Как же Серж мучился от этого безразличия, пытался много раз вывести парня на скользкую дорогу, утянуть беседой в омут:
— А скажи, у тебя наверное, есть девчонка? — такое банальное начало и напряженное лицо мужчины выдавало, что Серж не хочет ответа «ДА».
— Нет, — безразлично ответил парень.
— Как же так, у тебя проблемы или стесняешься?
— Нет.
— Что нет? — раздражённо спросил Серж.
— Не хочу говорить об этом. Да и говорить не о чем, мне никто не нравится: ни девчонки, ни парнишки, и руками не балуюсь: мне это не интересно, — так же безразлично, без тени эмоций, проговорил парень.
— Может тебе нравятся более зрелые парни? — с возрастающим нетерпением ляпнул Серж.
— Вы мне не нравитесь, и я с вами не хочу, и хватить уже меня трогать: мне неприятно, — резко сказал парнишка и рассмеялся в лицо мужчине, зло с издевкой…
Парень всё смеялся, а вот Сержа охватила ярость, больше ждать он не собирался и наотмашь отвесил оплеуху Кукле, отчего она отлетела, попутно зацепившись за что-то и упав… Всё вокруг потемнело, и только мужчина с перекошенным лицом от злости вперемешку с похотью приближался к нему, парень отодвигался, прижав руку к лицу, в то время как мучитель стремительно начал двигаться к нему, расстёгивая и вытаскивая ремень… Подойдя вплотную:
— Что до сих пор не нравлюсь, маленькая дрянь? Сейчас ты узнаешь, что такие слова нельзя говорить взрослым дядям, это будет твой первый урок! — злой выкрик и злорадная улыбочка.
Резкий захват рук за спиной у юноши, ремень туго зафиксировал кисти вместе, еще один удар по лицу и ещё один по коленкам, резко намотав, волосы на руку, последний взгляд на лицо, которое даже сейчас такое прекрасное, глаза полные страха и плевок в лицо, разворот, джинсы с парня сдернуты, член на сухую вставлен в девственную попу, а рукой перекрыть рот, толчок, потеря сознания, и снова глаза открыты, только боль во всем теле, только грязь, только мужик, двигающий в юном теле, и боль, разрывающая, не знающая слов «остановись», «не надо», «не могу»,«отпусти», «прошу». Мужчина долбил свою жертву, получив, наконец, тело, которое хотел, в тот момент Серж не был человеком, мучитель был животным, не понимающим, что именно сейчас ломает такое тонкое равновесие в душе юного создания.
Кончив с рыком, укусив за плечо, Серж еще пару минут не выходил, смакуя послевкусие такого сладкого и вкусного оргазма. Думаете, Серж испугался того, что произошло, отца парнишки, абсолютно нет! Мужчина прекрасно знал, что его отцу нет дела до сына, которого тот ненавидел всем сердцем, но заботился лишь потому, что обещал, а не потому, что любил. Теперь, преподав урок своей жертве, Серж вышел и покинул дом со словами:
— До следующего раза, теперь ты мой.
Сколько так пролежал парнишка? Не знаю, быть может, минуту, а может, несколько часов. После, смыв всю грязь, которая не смывается, плача и крича, парень впервые встал обнажённым перед зеркалом и посмотрел на себя, заперев в своем отражении себя.
Далее встречи стали частыми с той разницей, что телом пользовались и боли не было, как и не было ощущения грязи, возбуждения или какого-либо хоть немного напоминающего чувства о том, что ты человек, а не машина.
Серж, наигравшийся с игрушкой, вывел её в свет, похожий на тьму, которая поглотила его, и пошла вереница ухажеров, воздыхателей, хозяев на одну ночь, даров, украшений, заполнивших всё вокруг, как же мужчины любили его — такого разного, столь умелого, позволяющего делать всё и даже верить в то, что Кукла их любить, желает, радуется всему, что они дарят и делают… Кукла давала им их мечту, получив которую, они исчезали.
Так проходили обычные дни с обычными мужчинами, и именно таков был первый раз Куклы по-взрослому.
Smoky eyes.
В осени самое прекрасное время — это «бабье лето», когда на улице так свежо и солнечно, и кажется, что грязная и слякотная осень не придет никогда, а завтра увидить, проснувшись, что наступила весна со щебетанием птиц, пробуждающейся природой, с ветром, наполненным желанием любви и счастья.
В светлой комнате стоит парень, его образ завершён, палантин своеобразно завязан, черная рубашка Marc Jacobs плотно прилегает к телу, зауженные брюки Hermes подчеркивают стройность тела, черные очки Burberry в большой роговой оправе скрывают сияние глаз — да, образ завершён, пора идти.
По дороге юноша встретил примечательного мужчину, своего отца:
— Как хорошо, что я тебя застал, ты не забыл: сегодня приём? — холодное выражение лица с усталостью.
— Нет, не забыл, приём значится в моем расписании, — с безразличием ответил парень отцу.
— Да, как же по-другому, у тебя всё расписано, спасибо за уделенное внимание своему отцу… — с иронией подметил мужчина, но в ответ получил лишь молчание. — В любом случае, всё должно быть на высоте.
— Разве может быть иначе, отец, — при слове «иначе» укоризненный наклон головы, и это был не вопрос.
— Да, конечно, манеры у тебя в крови, ты весь в мать, даже при плохой игре с улыбкой на лице, и такой же кусок холодного мрамора, — лицо парня при слове «мать» скривилось от боли, отец знал, как это тяжело для сына, и раз за разом методично делал ему больно.
Зачем? Ответа нет.
Мужчина со злорадной усмешкой развернулся и ушёл.
Кукле потребовалось всего лишь мгновение, чтобы фарфор, который ещё секунду назад был обезображен паутиной страданий, превратился в совершенство.
И снова скорость и снова вуз. Возле него стояла наша весёлая компашка:
— Гляньте, уже привезли нашего Кена или, лучше сказать, Барби?! — заливисто засмеялась Машка, и захохотали все остальные (знаете, такое можно часто наблюдать среди стада, к примеру, в школе или в универе: когда «лидеры» смеются или что-то осуждают, то все серые мыши, как мартышки повторяют), только примечательно в этой сцене то, что Кирюха заворожённо смотрел не на них, и ему не было дела до острот завистливых неудачников.
Взгляд его приковал парень, локоны которого, какструи шелка, развевались на ветру. Что может быть прекраснее? — оказывается, может, когда взору предстают глаза, ещё недавно скрывавшиеся, а теперь широко раскрытые, смотрящие ввысь, и само небо в них отразилось, переливаясь и искрясь от солнечных лучей…
Кирилл уже стоял на низком старте, чтобы подбежать к парню, только рука Машки оторвала его от созерцания:
— Киря, ты что оглох?! — капризные нотки избалованной дивы.
— Ты о чем? — парень посмотрел на подружку, как будто впервые видит её.
— В смысле? Да что с тобой сегодня, а? я говорю, что достала приглашения, на закрытую вечеринку нам и ребятам, ты же пойдёшь? — нахмуренные брови.
— А да, конечно, куда я денусь с подводной лодки… — несколько небрежно и даже раздражённо ответил Кирюха, вернулся взглядом, но уже увидел лишь удаляющийся силуэт и развевающийся палантин, иногда вздымающийся вверх от порывов ветра, скрывая струи золотистого шёлка.
Что может быть занятнее в пятничный вечер, чем светский раут, тем более, когда его устраивает столь знатная семья? Вопрос риторический, не правда ли? Ведь здесь собираются сливки общества, взбитые до такой крутоты, что ими можно, наверное, человека убить, здесь решаются вопросы чему быть, а кому сгинуть в пустоту и быть преданным забвению.
Хозяева кого-то радушно встречают, а кого-то снисходительно удостаивают наклоном головы и легким рукопожатием, помощники незаметно для гостей шепчут краткое резюме о подходящих гостях. Да, они могут себе это позволить, мужчина и парень, отец и сын, все стремятся снискать их внимание, заручиться поддержкой, хотя многие из них считают юношу не более чем игрушкой для утех, великосветской шлюхой, ведь ни для кого не секрет, кто этот парень и кто его любовники, но между тем, даже зная это, никому в голову не придёт перейти ему дорогу: связи его дома простираются так далеко, что одно только капризное топанье ногой — и уже человек на обочине жизни.
На сие мероприятие явился и Серж, как же без него, но пришёл мужчина отнюдь не на прием, ему нужна была Кукла:
— Добрый вечер, молодой человек! Рад тебя видеть! — мужчина улучил минуту, когда юноша был один, его рука по-хозяйски легла на поясницу и притянула к себе, Кукла по обыкновению подставила щёку, но мужчина властно развернул лицо и впился губами. — Так-то лучше, не забывай, кто я! Щёки будешь подставлять другим, ясно? — неоднозначное передергивание плечами и взгляд Куклы в сторону и вниз.
— В общем, сегодня ты должен меня сопровождать на одном мероприятии, и это не предложение! — суровый взгляд, не терпящий возражений, — мы идем на одну party, а точнее, на открытие клуба моего друга, так что ты должен выглядеть на все сто, поэтому смени этот образ высокомерного отпрыска из высшего общества.
— Хорошо, только я смогу не раньше, чем это общество уйдет, — насмешливо ответил парень.
— Я уже договорился с твоим отцом, то, что ты должен, ты уже сделал, так что марш собираться, машина будет ждать у черного входа, ясно? — раздражённо ответил мужчина.
— Договорились, — с надменным выражением лица и со злобой внутри ответил парень.
— Так-то лучше, — ухмылочка мужчины и похлопывание по заднице парня.
Кукла вернулась в комнату, там его уже ждала девушка, которая без лишних вопросов делала его безупречным для таких мероприятий.
— Меняем всё, мне надо на открытие клуба, рисуем образ дивы, без намека на юность и без пошлости, — спокойно поговорил парень.
— Ок, — как-то сочувствующе посмотрела девушка.
Ей этот парень казался пленником не только этого дома и той жизни, которой живёт, но пленником своего тела: хоть раз кто-нибудь пытался узнать его, заглянуть за эту маску, ведь когда парень сидит перед зеркалом, волосы ещё не уложены, лицо не нарисовано, а одежда не окутала панцирем гламура, это просто юный пацан, который скорей катался бы на велике или просто с книжкой в руках посидел быдома.
Но сейчас начнётся ваяние Куклы мастером, в совершенстве владеющим кистью и краской.
Через полчаса перед нами предстаёт совершенно другой юноша: волосы, высоко поднятые и уложенные назад, переходят в ирокез на затылке, по бокам почти под ноль, брови изогнуты темными линями, не ниточками, а именно мужественными линиями, на глаза нанесен make up в стиле smoky eyes, отчего глаза сверкают своей синевой, лицо отдаёт фарфоровой белизной, только высокие скулы подчеркнуты, на губы нанес блеск, который не так заметен, зато придает объем, сегодня Кукла одета в black style, черная, легкая, приталенная рубашка Dolce & Gabbana, рукава которой небрежно закатаны, открывая кисти рук, на одной красовались внушительные часы Chopard, инкрустированные драгоценными камнями, пуговицы на рубашке расстёгнуты до середины и благодаря этому можно было увидеть не только белоснежную грудь парня, но и ту самую цепь с кулоном, джинсы Frankie Morello: model — Hot as Hell, style: Sexy Thugs, size — Fuck it up… like you want, клатч Louis Vuitton, выполненный по спецзаказу, который завершил образ.
— Людмила, всё безупречно, собственно, как и всегда, я доволен, — ровный тон, без намёка на восхищение или радость.
Только в зеркале — кто это? Станет ли парень говорить: это я, как я хорошо выгляжу, или о боже, неужели это я? Нет, и ещё раз нет, ответ на вопрос «почему?» вы знаете.
Последний взгляд, пора… Дверь открылась в освещении одинокой луны в окружении ледяной пустоты, Кукла стояла в сиянии красоты и безупречности, окутанная одиночеством существования, и только один человек сейчас смотрел, торжествуя от осознания обладания столь изумительной и тонкой работы вещью — Кукла его, только его и никто не может этого отнять, если он не разрешит.
Водитель открыл дверь, Кукла и Серж сели по привычке и направились на новую ярмарку тщеславия, похоти, всех грехов, где люди ради единственного шанса оказаться там месяцами готовы голодать, но быть в тренде, лечь под папика, подставить задницу, сделать всё, но быть замеченными, взлететь за ночь, а на другую оказаться в сливном бачке. Именно там выстраиваются очереди страждущих, протягивающие руки к тому самому face-контрольщику, кричащих его имя, ведь именно там начинается сказка для одних и опускание на дно других, там забывают слова «честь», «достоинство», «дружба», «любовь», там есть деньги и товар, а уж какой — всё дело вкуса…
Сегодня открытие, и как же без вездесущих папарацци, все готовы позировать, хотя подъехала машина нашего героя, открылась дверь, вспышки, меркнущие перед ним, высокомерный взгляд, сегодня эти назойливые мухи удостоились лишь парой поз, заученных до оскомин, безупречный стиль, и вот икона стиля, ни одного ответа, лишь изогнутая бровь и презрительный взгляд, уверенный шаг, разве важно, кто ещё пришел?
Войдя в новый дом разбившихся мечтаний, простой обыватель поразится той искусно созданной иллюзии роскоши и игры света, музыка завораживает и заставляет тело изгибаться в танце за жизнь под солнцем, желательно где-нибудь на лазурных берегах. Все стремятся выразить почтение именитым гостям, но больше Кукле, чем Сержу, который для этого и взял его с собой, придав себе больше веса и значения.
Здесь есть все, элита шоу-бизнеса и массовка, среди которой Машка, Кирилл, Федька и другие. Если Машка нацепила на себя, как старлетка думала, самое лучшее и make up hand made, то Кирилл был проще, надел, что было (ох как его Машка поносила за это), но с такой фигурой, хоть тряпкой обмотайся, все равно, будешь very yum.
— Как здесь клёво, правда, Кирилл, а? — щебетала девушка, крутя головой. — Вы посмотрите: это же, не может быть, он же самая настоящая знаменитость, цените, что я сделала для вас! — тут уже многозначительное выражение лица, как будто мир должен остановиться.
— Да, конечно, дорогая все оценили это, ты уже это говоришь в пятый раз, — устало проговорил Киря, ему и дела не было до этого, вот бы сейчас оказаться дома, в