Обычное, довольно-таки хмурое осеннее утро. Руслан сладко потянулся, лёжа под тёплым одеялом. Чёрт, как же не хочется вставать! Но надо. Не то чтобы он сильно торопился в училище, нет! Душу немного согревала перспектива увидеть закадычных корешей — Борзого, Джойстика и Репу, с которыми они вместе они наводили страх на окрестных пацанов и собственную альма-матер.
Многопрофильное профессиональное училище №217, расположенное на «рабочей» окраине города N, в котором уже третий год учился Руслан, пользовалось нехорошей репутацией. Достопочтенные маменьки и папеньки пугали им своих сыночков: «Вот не исправишь оценки к концу четверти, пойдешь учиться в 217-е!» Контингент учащихся в основном составляли подростки из «неблагополучных» семей, выпускники детдома, расположенного неподалёку, а также разновозрастные хулиганы всех мастей. Семья самого Руслана была вполне благополучной, а в 217-м он учился потому, что туда пошли все его друзья. Очень быстро освоившись, пацаны «взяли под контроль» училище и окрестный район, потеснив при этом команду Бурого, ранее безраздельно царившего здесь.
Руслану нравилась такая жизнь — был в ней и адреналин, и своеобразный драйв. И деньги. А это, кстати, немаловажно для современного рыцаря: редкая дама откажется от предложения посидеть в хорошем ресторане, особенно если этой даме едва исполнилось восемнадцать. Руслан пользовался у девиц бешеной популярностью: красивое рельефное тело, украшенное шрамами от множества уличных драк, волевой взгляд и длинные тёмные ресницы. Почему-то больше всего девушкам нравились именно ресницы! Они сохли по нему, но Руслан не торопился заводить с кем-то постоянные отношения. Почему — он и сам не знал.
— Русик, вставай, опоздаешь на пару! — почти пропела мать.
— Иду!
На крыльце училища, как всегда, народ курит, обсуждая дела насущные. Дым от десятков сигарет валит столбом в хмурое небо. Рявкнув на суетившихся рядом первокурсников, чтобы те шли на пару, он присоединился к друзьям.
— Что новенького?
— Не что, а кто! — хохотнул Борзой. — Есть тут двое. Детдомовские, вчера пришли. Один вроде ничего пацанчик, а другой… Ну, короче, сам увидишь.
— Ладно, — Руслан не любил пустых разговоров.
Покурив и потрепавшись о том о сём, они не спеша двинулись в училище. Пара к тому времени уже успела закончиться, и мимо них пробегали стайки первокурсников (вчерашние сопливые школьники, возомнившие себя взрослыми), шли педагоги с журналом под мышкой и перманентным самогонным «амбре». И все они почтительно сторонились, давая им дорогу.
Когда друзья сворачивали на лестницу, мимо них проскочил невысокий худенький парнишка в очках, держа в руке тетрадку в красивой обложке. Он и не подумал поздороваться с местными «авторитетами».
— Оп-па! — Борзой ловко выбросил руку вперёд и выбил у парня тетрадь.
Она упала на пол, раскрывшись белоснежными страницами. Юноша недоумённо поднял на них глаза. Под стёклами очков они казались неестественно огромными, голубыми, как небо, и у них было странное выражение — доброты и доверия, такое нетипичное для местной среды! У Руслана что-то сжалось внутри от этого взгляда. У парня были русые волосы, мягкими волнами падавшие на шею (ещё и длина их была «криминальной»), милое лицо с тонкими правильными чертами, полураскрытые нежные губы — несомненно, в облике парнишки было что-то женское. Это не преминул заметить и Борзой.
— Хули вытаращился, педрила, поднимай давай! — и неприличным жестом он указал на валявшуюся на полу тетрадь.
Глаза у парня расширились, он переводил их с Борзого на Репу, потом на Джойстика и, наконец, на Руслана, словно пересчитывая невесть откуда взявшихся агрессоров.
— Вот это он и есть, тот борзый салажонок, — обращаясь к Руслану, сказал Борзой, не напрасно получивший свою кличку.
И коротко, без замаха он ударил парня в живот. Тот, задохнувшись, согнулсяпополам. Борзой нанёс ему ещё один удар — по ногам, и тот упал на колени.
— Сука, поднял тетрадь! Живо!
Жалко всхлипнув, парень потянулся, не вставая с колен, к своей вещи и поднял её. Борзой, на этот раз размахнувшись посильнее, ударил юношу по лицу. Очки у того улетели куда-то в угол коридора.
— Хватит! — неожиданно для себя самого крикнул Руслан и в ответ на удивлённые взгляды друзей брезгливо сплюнул на пол:
— Его бить — себя не уважать! Пошли!
И они не спеша удалились под боязливое молчание студентов, видевших всю эту сцену. До конца пары Руслан сидел смурной. Ему не хотелось, но всё равно думалось о том очкарике, которого били в коридоре: «Борзой сказал, что он детдомовский. Странно. Надо узнать о нём поподробнее». Руслан и сам не понимал, что ему за дело до этого парня, почему мысли о нём не дают ему покоя?
После занятий они с пацанами присели на лавочку во дворе училища. Мимо них тянулись домой студенты, и Руслан злился на себя за то, что высматривает среди них очкарика. Ну на кой ему этот очкарик?! Он уже получил своё от Борзого за непочтительное поведение, зачем же тогда… Руслан не додумал — он увидел очкарика с сумкой на плече и… без очков, идущего к выходу. Он близоруко щурился, то и дело оступаясь на неровном асфальте.
— Слышь, ты! — окликнул парня Борзой, и Руслан молча поблагодарил его про себя за это.
Тот остановился, напряжённо вглядываясь в них.
— Иди сюда, хули уставился! — парень вздрогнул и, по-видимому, узнав их, покорно и неуверенно направился к лавочке.
Руслан уже знал, что зовут его Женей, фамилия А-в, учится на ДПИ (Декоративно-Прикладное искусство). Женя приблизился к парням, испуганно вглядываясь в лица «боевой четвёрки».
— Что случилось? — тихо, почти беззвучно спросил он.
— Ни хуя! — заржал Борзой. — Хотели с тобой поговорить!
Глаза паренька наполнились слезами, нежно очерченные губы дрогнули.
— Не надо, пожалуйста! — умоляюще проговорил он, обращаясь почему-то к Руслану. — Вы же уже «поговорили»!
— На колени, сука! — приказал Борзой, сжав кулаки.
Женя, не видя другого выхода, опустился перед ним на колени в осеннюю грязь.
— Ты, сука, педик, да?
— Нет, с чего вы взяли! — юноша вздрогнул от удара по лицу.
— А ты думаешь, что по тебе не видно?! — Витёк замахнулся ещё раз.
Женя весь сжался, опустив голову.
— Ну, а раз так, пойдём, поработаешь!
— Нет, нет!
Борзой злобно пнул его ботинком по почке:
— Нет, говоришь?
Не обращая внимания на слёзы и мольбы паренька, он бил и бил его, пока не услышал покорное «да».
— Идём, — заставив Женю подняться с колен, Борзой повёл его к ближайшей пятиэтажке.
Заинтригованные друзья последовали за ними. Там, в грязном закуте под лестницей, Витёк приказал парню раздеться, а сам вытащил из штанов свой член. Руслан с интересом наблюдал за происходящим: Борзой был уже порядочно возбуждён, и его дубина (сантиметров двадцать в длину) блестела от смазки.
— Репа, оприходуй его рот, а я пока жопой займусь! — с этими словами Витёк подошёл к Жене, уже полностью обнажённому, и грубо раздвинул ему ноги, открывая себе доступ к анальной дырочке.
Репа, нерешительно переминавшийся в сторонке, спросил:
— Вить, а это… пацана ебать… это правильно? Я педиком не стану?
— Да ладно! — заржал Борзой. — Или ты и меня считаешь педиком?
Вопрос был не из простых, и Репе ничего не оставалось делать, как подчиниться приказу Витька. Пацан подошёл к Жене, доставая свой инструмент, и сказал:
— Ну-ка, открой рот!
В это время Борзой вскрикнул:
— Бля! Он не целка!
Руслан всего ожидал, но только не этого. Он невольно вытянул шею, глядя на то, как палец Витька свободно входит через мягкое колечко мышц внутрь тела жертвы. Парень явно уже не один раз был с мужчиной. Борзой, разозлившись, снова стал избивать Женю, стоящего на коленях.
— Бля, Витёк, полегче! — недовольно проговорил Репа. — Он мне такхуй зубами зажмёт!
Парень уже кайфовал от движений Жениного языка и его губ, сжимавшихся колечком на члене насильника.
— Не пострадает твой хуй! — Борзой, больше не тратя время на разработку ануса, сразу же засадил в него все свои двадцать сантиметров.
У Жени с новой силой брызнули из глаз слёзы, он застонал от боли. Руслан молча наблюдал за тем, как юношу имеют во все отверстия, и ощущал одновременно жалость к нему и сильнейшее возбуждение. Он жадно разглядывал обнажённое тело, начисто лишённое волос, тонкую, как у девушки, талию, узкую нежную спину. Позвонки слегка выпирали, образуя сексуальную линию, и Руслану нестерпимо захотелось провести по ним рукой. Длинные стройные ноги паренька были разведены в стороны, а между ними хозяйничал Витёк.
— Хорошая шлюшка! — кончив, Борзой вытащил член из жертвы и стал заправлять его обратно. — Рус, теперь твоя очередь! А Джойстику достаётся рот!
Руслан неуверенно подошёл к Жене. Сердце у него бешено колотилось и временами замирало. Он не справился с собой и вошёл в парня достаточно резко, по-видимому, причинив тому боль, так как Женя жалобно застонал. Внутри его тела было горячо и тесно — ощущения не шли ни в какое сравнение с женским влагалищем! Женя, почувствовав нового парня внутри себя, мягко сжал анус. Волна удовольствия захлестнула Руслана. Взяв пассива за соски, он стал насаживать его на свой кол, уже не обращая на ни на что своё внимание.
Время остановилось. Была только узкая спина, покрытая горячей испариной, были напрягшиеся в его руках соски и учащённое дыхание обоих. А потом — лихорадочные пульсации мышц, сведённых оргазменной судорогой, и бурный поток лавы. Руслан ещё минуты три стоял, приходя в себя, прежде чем к нему вернулась способность что-либо соображать.
А Женю уже трахал отдохнувший Витёк — в рот. Попкой паренька в это время занялся Репа, скромно решивший позволить себе это удовольствие.
Руслан словно грохнулся с небес на землю. С внезапно вспыхнувшей в нём неприязнью он рассматривал искажённые лица друзей и злился — на себя, на них, на весь мир! А пуще всего — на Женю. Вот ведь пидор гнойный
! Так и потекли потихоньку дни. Днём в училище Руслан и компания демонстративно не обращали на Женю внимания (но уже и не цепляли его), а вечером в добровольно-принудительном порядке вели его в ближайшую лесополосу, или на «их» пустырь, или, если везло, к кому-нибудь на хату и там дружно имели юношу всеми доступными способами. Развлекались с Женей они всегда все вместе, вчетвером, усиленно делая друг перед другом вид, что «я тут просто за компанию, а сам гомика трахать не стал бы».
Руслан тоже делал такой вид, но он был счастлив. Когда Женька раздевался, демонстрируя пацанам своё гибкое нежное тело, а потом становился на колени, чтобы отсосать у него, Руслана, первым, сердце его сладко сжималось, а внизу живота разливался приятный холодок. Он смотрел на живую секс-игрушку у своих ног с деланным равнодушием, но на самом деле… На самом деле с ним стали происходить странные вещи.
Например, он стал думать о Жене постоянно, к месту и не к месту, и это страшно злило его. Иногда он просто не мог дождаться очередного «похода» в лесополосу, так в его штанах всё кипело. Но, занимаясь с Женей сексом, Руслан специально делал ему больно, мстя за свои «позорные» для пацана переживания. Ситуация осложнялась тем, что разговаривать с Женей считалось западло, его полагалось только трахать и иногда поколачивать, «чтобы помнил своё место у параши», а сам парень был настолько забит и запуган, что не смел и пикнуть при своих мучителях.
Руслан знал от студентов, что Женя хорошо учится, с увлечением рисует (недавно его акварели даже были выставлены на каком-то областном конкурсе), а в своей группе ДПИ, состоящей из одних девчонок, у него со всеми сложились очень тёплые дружеские отношения. Пацаны в училище, конечно, относились к немубез восторга, но и они постепенно привыкали к его доброте и отзывчивости, к написанным им для них сочинениям, решённым задачкам, внеочередным дежурствам по столовой. «Жень, выручи!» — даже отпетые хулиганы постепенно перестали задевать его. А зачем, если его всегда можно попросить помыть полы в аудитории, вытереть доску, полить цветы или отправить вместо себя в ненавистную столовую.
Словом, народ попривык к новенькому и уже не шарахался от Жени, как от прокажённого, а девчонки так и вовсе стояли за него горой, и это почему-то огорчало Руслана. Он видел, что недалёк тот день, когда пацаны окончательно перестанут сторониться детдомовца, у него появятся свои друзья. Нет, их дружная четвёрка по-прежнему будет иметь его во все щели, и этому никто не помешает, но… Но Руслану будет принадлежать только тело Жени. Время от времени. Насильно, не по согласию. А насильно, как известно, мил не будешь. Тьфу! Опять эти мысли!
Как-то раз пацаны устроили «развлечение» в квартире Руслана, родители которого уехали на дачу. Женя мылся в его ванной, пользовался его мочалкой, гелем для душа. Пока пацаны в комнате смотрели порнушку и ржали, обсуждая детали, Руслан вышел, будто бы в туалет. В ванной внезапно стих шум воды. Женя, полностью обнажённый, робко приоткрыл дверь, но, увидев его, попытался закрыть её. Трудно понять, на что он рассчитывал, ведь ему предстояло этим вечером не один раз пройти «по кругу» из четырёх пацанов. Взыграла природная стыдливость? Но никакого халата или даже полотенца, чтобы прикрыть наготу, ему никогда не давали принципиально. Ещё чего!
Руслан рванул дверь на себя, вместе с Женей — и тут произошло неожиданное. Весь тёплый и влажный, парень внезапно прижался к нему, тонкие руки обвились вокруг сильной шеи. Руслан замер. Замер и Женя, прильнув к его груди, дрожа от собственной дерзости. Но поняв, что его не собираются бить, парень стал покрывать тело своего господина безумными, нежными поцелуями. Мягкий влажный язык исследовал мускулистую грудь Руслана, тонкие пальцы поглаживали его спину, и это было настолько приятно, что он, забывшись, чуть не застонал. Но тут из комнаты позвали:
— Рус! Ты где там?
Встрепенувшись, он отбросил Женины руки, всё ещё обнимавшие его за шею, и, грубо схватив юношу, поволок его к своим друзьям.
Далее всё пошло по стандартному сценарию: оральный и анальный секс, скабрёзные комментарии, Женины стоны. Почему-то именно под Русланом он начинал стонать. Пацаны в целях эксперимента даже завязывали ему глаза, трахая по очереди, но когда в него входил Руслан, раздавался сладкий стон. На левом соске у Жени блестела какая-то изящная загогулина. Она дико раздражала Руслана, потому что ему всё время хотелось дотронуться до загогулины пальцем, ощутить живое тепло тела, которым она была пропитана, а Женя всячески склонял его к этому, призывно выгибаясь навстречу руке Репы, ласкавшей его. Удовольствие от этой ласки так ясно читалось на лице парня, что Рус не выдержал — резко зажав металлическую цацку пальцами, он рванул её на себя. Женя вскрикнул, глаза его мгновенно наполнились слезами. На розовом поле соска выступила крупная алая капля.
Пацаны притихли. Репа непонимающе переводил глаза с гневного лица Руслана на эту каплю и обратно. Борзой тихо хмыкнул, но от комментариев предпочёл воздержаться, и правильно сделал. Хлопнув дверью, Руслан ушёл в другую комнату. Женя тихо плакал, прижимая ладонь к груди. Настроение у всех было испорчено, никому уже ничего не хотелось, поэтому парню наскоро промыли рану, разрешили одеться и отправили в общагу. Затем попробовали «достучаться» до Руслана, но был в хмуром расположении духа и в ответ на все вопросы молчал, как партизан на допросе.
А ночью он снова и снова прокручивал в памяти этот эпизод и спрашивал себя, что такого сделал Женя, почему это так задело его, Руслана? Не противился ласкам Репы? А как он мог