Я вошла в комнату детей посмотреть как там старшенький — вечером немного температурил.
«Боже, как же они выросли, мои соколята.» С умилением остановилась у порога и долго-долго смотрела на них, думая о том, что хоть и не сложилась жизнь как хотела, и работа не любимая и муж… не оказался тем принцем… Зато… зато дети… ради этого стоит жить!!!
«У Кости, наверное, жар — вон как разметался по постели, одеяло почти на полу, нужно подойти поправить, заодно и лоб потрогаю, температура вечером была небольшая, но мало ли…» Я подошла ближе к Костиной постели и обомлела: «Боже!… да… совсем взрослый стал» — выбившись из ширинки трусов, во всей своей красе, торчал достаточно большой для юноши член.
« Наверное, будет ещё больше, чем у его отца!» Я вдруг вспомнила первые дни наших встреч, ещё до свадьбы, безумные ночи, да и дни… Он затащил меня в постель уже на второй день нашего знакомства, и я жалела лишь о том, что этого не случилось в первый день…
Что-что, а кувыркаться в постели мой муженёк умел, правда, как оказалось, это единственное что он вообще умел в этой жизни, но уж, зато умел хорошо… От этих воспоминаний мягкая, тёплая волна прокатилась от живота, ниже… отозвалась слабостью в коленях… «Да… этого уже не вернуть… лишь лучшая подружка — верная подушка, да славный друг вибратор… уж он то не будет скакать из одной постели в другую, как тот, кого он заменил… хотя разве может он сравнится с настоящим горячим и твёрдым, нежным и грубым, любящим и пронзающим насквозь…» Вновь, будто из-за угла, предательская волна, уже не мягкая, закружила, сбила с ног… С тихим стоном я опустилась на колени возле постели старшенького. Вихрь мыслей, самых разных кружился в моей голове: «… сходить поменять трусики — совсем намокли от так не к стати нахлынувших воспоминаний… когда же он успел так вырасти, мой мальчик… и у моего мальчика, кстати, тоже…» улыбнулась получившемуся каламбуру… «… наверное, вновь придётся обратиться сегодня к своему «верному другу», успокоить так не кстати разгорячившееся тело, не желающее оставаться в клетке матери-одиночки и трудоголички, а желающее жить наполненной любовью, физической и духовной, жизнью. «… Желательно больше физической…» опять улыбнулась я, «… ведь только 36… сколько ещё страниц не прочитано… как жаль так рано закрывать эту книгу… даже не попытаться перевернуть ещё одну страничку… хоть одним глазком…», а рука уже тянется к члену сына… « нет, не сына, а молодого красивого мужчины, юного принца», о котором мечтала ещё лет с пяти… Обжигающее тепло, каменная твёрдость… «… постой, что ты делаешь!!!… ведь это…»… солоновато терпкий вкус, вкус молодого мужчины… «… вот, значит как пахнут юные принцы…» Я улыбаюсь и мягко скольжу по члену вверх-вниз, вверх-вниз, повторяя те же движения правой рукой, тем временем левой лаская мошонку… «… надо же, никак не помещается… его отец любил, когда… ЕГО ОТЕЦ… ВЕДЬ ЭТОЖЕ МОЙ СЫН!… У МЕНЯ ВО РТУ ЧЛЕН МОЕГО СЫНА!… ужас и одновременно целое цунами тисками хватает мой живот… «… и, похоже, тебе это нравится…» Я ненавижу саму себя и одновременно превращаю губы в тугое колечко, и всё ускоряю и ускоряю темп. Между ног, кажется, налили хорошо разогретое масло. Не останавливая ни на секунду движения ртом, я запускаю себе сразу обе руки под трусики… электрический стул — детский лепет по сравнению с разрядом, пронзившим меня… «… нет… только не сейчас — ведь я сиреной разбужу весь дом…» Стон сына на секунду отвлекает меня от свои ощущений… «… сейчас проснётся…» холодным потом с ног до головы обволакивает эта мысль… И тут мощная струя кипятком ударила мне в горло. Поперхнувшись, я оторвалась, именно оторвалась, от члена сына и автоматически попыталась зажать его рукой, чтобы он не запачкал постель. Но не в силах удержать кашель, я молнией вынеслась из детской. Ворвавшись всвою комнату, я со всего размаху кинулась на свою постель и забилась под подушку. Кашель, слёзы, сперма сына — всё хлестало из меня водопадом отчаяния.
Я не помню, сколько билась я в истерике, я проклинала жизнь, мужа, ненавидела себя… и в тоже время перед глазами была картина: я, с остервенением насаживающаяся ртом на член сына. А во рту сладким нектаром его сперма. Я люто проклинала себя, но знала, что эти минуты не променяла бы ни на что… и ненавидела себя ещё больше. Не знаю, сколько это продолжалось, возможно, я даже на какое то время отключилась, видимо мозг, дабы не спалить себя, выключил какие то предохранители, иначе, наверное, я бы сошла с ума…
Пришла в себя я, на удивление, со свежей головой холодной чистой мыслью: «Ну что ж, что произошло — того уже не вернуть. По крайней мере, смертельного уж точно в этом ничего нет. Это была естественная реакция женского организма, в молодости, кстати, очень темпераментного, да и сыну вряд ли плохо было. А какая ж мать не захочет сделать…» я улыбнулась, умением убеждать я отличалась с детства, родителями вертела, как хотела, а уж убедить себя… тем более, если ты сама этого хочешь, тут уж точно проблем нет. Главное, чтобы случившееся не повторялось слишком часто… « «часто»? может ты хотела сказать никогда?»… «нет, не хотела… сказала то, что сказала… будь честной, по крайней мере, хоть с собой!» Что же делать теперь? Как жить со всем этим? Я, грубо говоря, отсосала у своего сына… «… у своего спящего сына, не забывай…», а в чём разница? Главное, что я, если забыть истерику первых минут, не могу даже найти разумный довод, чтобы обвинить «… скажи лучше:»остановить»…» себя. Да он мой сын, да это вроде бы называется инцест, но ведь это было так хорошо, и ему, наверняка, тоже, хоть он об этом и не узнает. Ведь если делать это достаточно тихо и аккуратно, а детский сон так крепок… Я непроизвольно приподняла ночнушку и начала размазывать по груди так и оставшуюся у меня в руке Костину сперму, мимолётно касаясь кружочков сосков, которые от этих мыслей уже давно затвердели. Другой рукой я опустилась вниз, нырнула под трусики… «Ну, «дружок», где ты там, пора за работу.» Я встала с кровати и подошла к шкафу с бельём, порывшись там, достала вибратор и вновь вернулась в постель. Я грела его одной рукой, второй продолжая ласкать себя, путешествуя по всему телу, задевая соски и опускаясь вниз, легонько пощипывая пуговку клитора. Киска моя недостаточно увлажнилась и я начала облизывать своего «верного друга». Невольно я стала сравнивать его с членом своего сына… хотя разве может здесь быть хоть какое-то сравнение… «… да, «дружок», видимо я оказалась не настолько верна тебе, как ты мне… интересно, а как там мой младшенький…» волна дрожи пробежала по моему телу… «… ведь я тихонечко… он ничего не услышит…» уговаривала я себя, а сама была уже на полпути к детской. «… ведь я совсем раздета…» мысленно хлопнула себя по лбу, «но ведь они и не проснутся» тут же успокоила сама себя. Вот и снова я здесь, на секунду остановившись между кроватями, я нежно и с любовью переводила взгляд с одного сына на другого. Младшенький, Славик, я всегда любила его больше, если такое возможно. Он всегда был ближе ко мне, постоянно пытался чем-то помочь, посуду я вообще забыла, когда мыла… всё он… и за хлебом, и ещё какими-то мелочами… Костя больше рос во дворе, с ребятами, особенно, когда ушёл муж и он остался без вовремя останавливающей отцовской руки… «Интересно, курит ли он уже? Были ли у него ужу девушки?» взялась откуда-то мысль-вопрос… «… ну, как минимум, одна у него уже была… даже, если он про это и не знает ничего…» Хотя и не назвала бы его сорвиголовой, скорее просто юношеский период поиска… 16 лет уже… когда успел??? Будто вчера только из окна роддома показывала мужу… Как мы счастливы были тогда… А Славка… два с половиной… почти три года разницы… и какуже успела измениться наша жизнь… Я всё время спрашивала себя сначала: почему он так изменился… муж… после первого ребёнка, ведь всё равно всё было на мне… и пелёнки, и бессонные ночи… Секса стало меньше… намного меньше… но разве в этом моя вина… разве не старалась ублажить я его даже после нескольких бессонных ночей… лишь бы только ему было хорошо, а я… ладно уж… потом как ни будь. Конечно, я тоже не была ангелом, но… Да чего уж там. Зато — вот они, мои сыновья, и вырастила я их сама, никому не обязана, и воспитала — не стыдно перед людьми за них будет…
В неверном свете уличных фонарей я смотрела на старшего — я так и не поправила ему одеяло — на его лице застыло спокойствие и безмятежность… такое же настроение было и у его члена. Он тихо спал, повернувшись к правой ноге. С трудом, сдержав себя, чтобы не подойти к нему и не поцеловать, я повернулась к младшенькому, к Славику. Свернувшись калачиком, положив ладошки под голову, он спал тихо-тихо, как младенец. Я подошла к нему и опустилась перед кроватью на колени. «Интересно, чтобы он подумал, проснувшись и увидев перед собой обнажённую мать…» Я просунула руку под одеяло и попыталась найти его писульку (язык не поворачивается назвать его «членом»). Но он где-то спрятал её между ног и добраться туда было не так то и просто. « Ну, ничего, ты у нас девочка настойчивая «, сказала я себе, потихоньку стягивая с сына одеяло. Вдруг он заворочался, перевернулся на спину… « Мама?…» сказал-спросил он и вновь провалился в сон. Я сидела ни жива ни мертва, и еле сдерживалась, чтобы не пустится наутёк в свою комнату, крича на ходу:» это приснилось тебе, сынок… это только сон…» Но Славик не подавал больше никаких признаков того, что он проснулся и даже начал чуть-чуть похрапывать. Я вновь осмелела и одним движением сбросила с него одеяло. Славка даже не шелохнулся. Тогда я начала потихоньку расстегивать пуговицы на ширинке его трусов. Он носил такие же как и его брат. Он вообще во многом старался подражать Косте, хотя и без фанатизма. Я несколько раз покупала им трусы типа плавочек, но Костя наотрез отказывался и отдавал предпочтение семейным трусам почти по колено. Наверное, он казался себе в них взрослее… Я всегда подтрунивала над ним, когда он выходил из душа или, утром, из своей комнаты, но никогда не настаивала изменить «фасон»… Наконец моя рука вытянула на свободу маленького «червячка» моего младшего сына. С умилением, поцеловав его, я засомневалась: неужели с этим можно что-то придумать. «Сейчас попробуем» сказала я себе, заглотнув его полностью в рот. Он без труда уместился там даже вместе с яичками. Мягко я начала водить вокруг него языком, время от времени выпуская его изо рта, чтобы глотнуть воздуха. Со временем мой труд начал вознаграждаться — «червячок» твердел, становился всё больше и больше, и, наконец, обнажив головку, вытянулся вдоль живота. Я почувствовала, как вновь увлажняется моя киска и моментально запустила туда свою руку. Вторую я переместила на свою грудь и начала водить пальцем вокруг соском, временами с силой сжимая их. Как и с Костей, «червячком» я занималась одним ртом. Хотя червячком его уже и язык не поворачивался называть. По правде говоря, язык вообще уже с трудом поворачивался, таких размеров набрал член моего малыша… хотя Костиному он всё же уступал. Плотно обхватив член губами, я насаживалась на него всё быстрее и быстрее. Чётко ощущался рельеф, вены, головка… не помню, чтобы так было с Костей… хотя я вообще мало что помню из того… Славик застонал и, положив мне на голову свою руку, сильнее прижимал меня к себе, одновременно бёдрами делая движения мне на встречу. «Проснулся!», обожгла мысль, но я не могла уже остановиться. Синхронно с моим ртом Славик работал своими бёдрами, и также в такт я трахала (не побоюсь этого слова, потому что это было именно так) сразу тремя пальцами. «Ах, как быпригодился бы сейчас мне мой «друг»», но я даже в мыслях не могла себе представить, как я смогу оторваться от такого лакомства, чтобы сходить к себе за ним. Тем временем Славик всё сильнее и сильнее прижимал меня к себе, а я ещё более плотнее обхватив губами его член, увеличила темп и уже как заведённая, что-то мыча, насаживалась на него, насаживалась на свои пальцы. В ход уже пошла вторая рука, как вдруг Славик дёрнулся, с силой вонзил свой член прямо мне в горло и выстрелил как из брансбойта. Хотя я на этот раз и была готова, и сразу же начала глотать сперму моего сына, но её было так много, что я, не в силах проглотить всё сразу, соскочила с него. И тут же получила ещё один заряд прямо в щёку, потом ещё один и ещё… постепенно этот восхитительный поток начал иссякать и я вновь опустилась на него ртом, стараясь вытянуть всё до последней капли… Когда дело было сделано я подняло своё залитое спермой лицо и посмотрела на сына… ОН СПАЛ… Это невероятно, но он действительно спал… «… и ты ведь разочарована этим, ты ведь хотела, чтобы он увидел твоё лицо залитое СВОЕЙ спермой… лицо своей МАТЕРИ…» Да я хотела этого, но также и ещё одно дело осталось не законченным — моя киска… нет это уже не киска — это ненасытное влагалище, которое жаждало и требовало своего. «Сейчас ты у меня получишь» — я пантерой ворвалась в свою комнату, схватила вибратор и с размаху погрузила… нет — воткнула в это проголодавшееся жерло… Я никогда с таким остервенением не трахала себя, никогда я ещё так не желала быть оттраханой как последняя блядь… перед моим воспалённым мысленным взором вереницей проходили миллионы мужских членов… , нет — членищев, хуищев, и все бились в меня, пронзали каждую щель, заливали спермой с ног до головы, я пила её, купалась в ней, но этого было мало… ЭТОГО БЫЛО МААААЛОООО… Я вонзала вибратор до самого основания, размазывала сперму со своего лица по всему телу, наконец вонзила себе палец в анус… но этого было мало… Я кричала и билась в судорогах по всей постели, я орала так, что только чудом не повылетали стёкла… Наконец я вытащила вибратор из влагалища и воткнула его в задний проход, а другой рукой ухватила себя за промежность, со всей силы сжала её… и потеряла сознание.
Пришла в себя я от того, что кто-то гладил меня по волосам. Я открыла глаза и увидела в полумраке Костю. На голове у меня лежало холодное мокрое полотенце… На душе было пусто, но также и странное ощущение какого-то… толи выполненного долга, толи сделанного важного дела…
— Мам, как ты? С тобой всё в порядке? — Костя склонился надо мной и поцеловал в уголок глаза. И тут передо мной молнией пронеслись события сегодняшней ночи, только последние кадры оказались, как будто засвечены. Что со мной случилось? Как он оказался здесь? И почему я без одежды? Я скосила глаза на бок — рядом на ночном столике лежал вибратор…
Костя, увидев мой взгляд:
— Мы проснулись со Славиком от твоего страшного крика и поначалу очень испугались, но потом я сказал, чтобы Славик оставался возле телефона и чуть-что вызывал милицию, а сам пошёл к тебе. Ты стояла на четвереньках и в… (он запнулся), в попе дергала эту штуку, что лежит на тумбочке, и сильно кричала. Я боялся подойти к тебе, но потом ты резко так дёрнулась и упала без сознания. Тогда я подошёл к тебе, вынул эту вещь, укрыл тебя, а вернувшись к Славику, сказал, что тебе просто приснился очень плохой и страшный сон. Он не поверил мне, но я пообещал, что ты сама расскажешь ему всё утром, а сейчас тебе лучше побыть одной.
Я хотела поблагодарить его, но голос меня совершенно не слушался и тогда я приподнялась и поцеловала его.
— Мам, тебе действительно сейчас лучше?
Я кивнула ему и улыбнулась. «если бы ты знал, сынок, насколько…» мелькнула мысль.
Я снова приподнялась, обняла его и прижалась к нему всем телом. Я даже не заметила, как при