Мужчина, женщина и ундина

Меня больше не волновали игры. Подруги звали меня порезвиться у старого фрегата, поиграть с блестящими штучками, высыпавшимися из истлевших сундуков затонувшего фрегата. Дельфины предлагали прокатиться к коралловому атоллу. Но у меня из головы не шел человек. Что он делал там, на берегу, где сливаются две стихии? Наша, живая, легкая, такая разная, то застывающая и держащая тебя в невесомости, то упругая, восхитительными потоками скользящая вдоль тела, и их, скучная, пригибающая ко дну, которое они называют «земля».
Тогда я увлеклась погоней за рыбками, излучавшими страх пополам с игривостью, и оказалась на мелководье. Мне даже не надо было всплывать, чтобы глотнуть воздуха, достаточно было лишь поднять над поверхностью океана голову. Вот тут-то я и заметила человека, мужчину. У нас нет мужчин. Когда приходит время, наш организм сам находит возможность понести, а плод рождается не таким беспомощным, как у людей. Но мне стало жутко любопытно. Наставница всегда говорила мне, что надо держаться от людей подальше, что их женщины, во многом похожие на нас, почти безопасны. Но вот мужчины… Они все хотят только одного… Но вот чего «только одного», я так от наставницы и не добилась. Еще, говорят, мужчины очень опасны. Так ли это, я не знала, ведь до этого момента вдолбленные в меня с молоком матери каноны говорили о том, что от людей надо держаться подальше. Но…
От человека шел такой невероятный аромат эмоций! Мы любим веселиться, ведь в кругу смеющихся ундин так хорошо! Мы купаемся в положительных эмоциях, а запах страха и недовольства не переносим на дух. Поэтому и не спасаем людей, зачем-то топящих свои лодки или зачем-то пытающихся сражаться с акулами, не умея бить по ним ментально. От них идет такая ужасающая вонь ужаса! Зачем они лезут в нашу стихию, ходили бы по своей «земле»! Или, например, люди, собирающиеся вместе на длинных полосах пляжей! Гул их эмоций, пусть даже хороших, мы слышим за несколько километров, а вблизи он слышится нам, как оглушительный рев. И мы не понимаем, как они выдерживают в таком скоплении, как не сходят с ума от такой концентрации чужих чувств.
От мужчины же тянуло чем-то доселе мне неведомым и завораживающим. За его спиной находилось человеческое жилище с противно прямыми линиями и множеством сверкающих на солнце поверхностей. Такие же блестящие поверхности бывают в небольших озерцах коралловых рифов, вот только как люди заставляют их держаться вертикально? В этом месте от жестко устремленных вверх одиночных водорослей с верхушкой, похожей на невиданную морскую звезду, к морю подходила полоска пляжа, сжатая по бокам скалами. Здесь было тихо и уютно… В воде, имеется в виду.
Мужчина устроился на одной из скал, совсем рядом с водой и что-то делал у себя между парой хвостов, которые они называют «ноги». Дела у людей все дурацкие и глупые. Особенно уморительно то, как они плавают, нелепо и смешно. Обычно, если кто-то из ундин замечает отдельного человека, плавающего в воде, то зовет остальных. На зов сплываются все, кто его слышит, ведь так прикольно хохотать над их неуклюжими движениями.
То, чем занимался человек, не было смешно, и я бы уплыла, забыв через пар минут о нем, если бы не его эмоции. Они были завораживающими и ни на что, слышанное мной до этого, не похожие. Тут была смесь агрессии, щемящей сладкой мечты, чувственного наслаждения и утоление престранного чувства голода. Не понимаю почему, но у меня сразу затвердели соски, а грудь мгновенно налилась, словно меня ласкала струящаяся вода, когда я на огромной скорости пронзала ее своим телом, наслаждаясь невесомым полетом сквозь прозрачную стихию. Еще подобное возникало, когда мы, загорая на солнышке, начинали дурачиться и ласкать языками и губами тела другой ундины. Конечно, с полетом сквозь толщу воды это не сравнить, и поэтому такие ласки обычно кончались дружеским потасовками. Вот что-топодобное чуялось и от мужчины, только усиленное до таких пределов, что мое сердечко волнительно затрепетало, и я, не в силах бороться с любопытством и запахом чувств, забралась на скалу с другой стороны и, уложив хвост так, чтобы в любой момент соскользнуть воду, осторожно выглянула из-за гребня.
Вблизи чувства мужчины были еще острее, и моя грудь стала взволнованно подниматься, глотая воздух так часто, как это редко бывает с ундинами. Но еще более странным было занятие мужчины. Он был абсолютно обнажен, а между его «ногами» восставал странный предмет. «Какая красивая штучка!» — подумала я. Вся увитая венами, устремленная ввысь с какой-то невероятной мощью, она венчалась крупной, похожей на гладкую раковину, багровой головкой. Откуда-то из глубины памяти возникло название. «Член», так кажется называлась эта штука, поразившая мое воображение. Раньше меня мало интересовали сведения про людей, которые пыталась донести до меня наставница, но теперь я во все глаза смотрела на манипуляции, производимые мужчиной со своим органом. Его рука, зажатая в кулак, скользила по стволу, то стягивая кожицу вверх, совсем закрывая головку, то оттягивая вниз, так, что она раздувалась до неимоверных размеров, а из крохотной дырочки показывалась серебристая капелька. Мне вдруг так захотелось слизнуть эту капельку шустрым язычком, а потом с замиранием сердца прижаться пухлыми губами к этой головке, наверняка пышущей жаром…
Член в руке мужчины дергался, ходил ходуном, гордо восставая над порослью жестких волос, а под ним в такт волнительно вздрагивали два тугих шарика, налитых и которые тоже хотелось целовать, катать во рту и лизать языком.
А потом мужчина взорвался восторгом и наслаждением, которого не испытывала ни одна из ундин, ни ныряя со скал, ни мчась наперегонки с дельфинами, ни преследуя надоедливую испуганную акулу…
Я распахнувшимися от удивления глазами смотрела, как из маленькой дырочки фонтаном забила белесая жидкость, окропляя камень скалы, и почему-то в этот момент, едва не стоная, терлась о твердый шершавый камень полными грудями и хватала открытым ртом воздух, словно рыба, забавы ради вытащенная на солнышко рядом с загоравшими ундинами. Что со мной? Какие чувства я испытываю? Как можно так реагировать на человеческие эмоции, словно тебя раздирает изнутри пополам и все никак не может разорвать?
Мужчина вдруг поднял голову, и наши глаза встретились!
— Кто ты? — он явно испугался, но не за жизнь, а за неудобство, словно ундина, попавшаяся на экстазе от прикосновений щупалец актиний.
Я быстро нырнула и понеслась прочь, стремясь утихомирить разгоряченное солнцем тело, но через несколько километров поняла, что прохлада воды не дает обычного облегчения. Что-то во мне бурлило и требовало выхода, но словно закупоренный подводный вулкан, приносило только муку и отчаяние. Я умру, пришло понимание, если этот вулкан все же взорвется низвергающей все живое лавой, и я умру, если это что-то не найдет выхода. Хуже того, я совершенно забыла первое правило ундин — заставлять людей забывать о встрече, раз уж каким-то образом получилось так, что не вышло отвести им глаза изначально.
Я забыла про игры и смех, и на следующий день снова поплыла к той крохотной бухточке, где приютилось человеческое жилье под нелепыми водорослями. Я снова хотела услышать мужские эмоции и страшилась этого, так как боялась, что утихомирившиеся за день чувства снова станут рвать душу и, как ни странно, тело.
На этот раз я подобралась к полоске пляжа ночью, не желая, чтобы человек меня увидел, все же отводить глаза — нелегкий труд, требующий многих душевных сил. Но все пошло не так. Едва мои груди коснулись песка, а хвост безвольно заколыхался на ласковом прибое, как я услышала голоса двух человек. Нас учили человеческим языкам, не знаю для чего, ведь они такие скучные и мертвые, хотя как утверждаланаставница, их заучивание очень полезно для тренировки мозга. Впрочем, как я убедилась, с излучаемыми людьми эмоциями, … Читать дальше →