Дурь, конечно… Ну, что тут скажешь. Но как говорится, сбылась мечта идиота. А мечта была вот так вот катить по моему родному городку, вальяжно сидя за рулём кабриолета, теплилась в моей душе лет с 15.
Конечно, первая мысль была рвануть к своим, похвастаться. Да и уже немного стыдно было мне. Полгода не казал носа ни в отчий дом, ни к Бабушке. Мама и батя и слова упрёка, конечно, вряд ли скажут. А вот от «Железной Тэтчер» или «Сталина в юбке», (как за глаза в семье называли Бабушку, с предварительной оглядкой, конечно, что не дай бог сама Бабушка подобного не услыхала) за подобное долгое отсутствие подзатыльник можно было огрести запросто. И никакие уважительные причины в том никак не могли спасти от праведного гнева Бабушки.
Да и соскучился, если честно, уже очень..
У меня так-то семья, включая тёток-дядек, и родных и двоюродных, вместе с их отпрысками была очень дружная. Такое в наши времена редкость.
Дом у бабушки большой, категорически деревянный (Бабушка не выносила «проклятых каменных коробок «) много раз перестроенный, больше уже похожий своими размерами и габаритами на средневековый замок, нежели собственно на дом. Но, по сути, дом был поделен на три отдельных части и вместе с Бабушкой тут жили её старшие дочери с семьями. Вообще-то, я тоже вырос в этом доме. Но мой отец и мать жили вместе в Бабушкой, в её половине. Бабушке это всегда нравилось, что её дочери, а также их семьи постоянно находятся в зоне её всевидящего ока.
И, в общем-то, мать и отец перебрались в квартиру, не взирая, кстати, даже на явное по этому поводу неодобрение Бабушки, в отдельную квартиру, когда я уже уходил в армию. Впрочем, взаимоотношения моей матери и моего отчима это вообще отдельная тема для разговора..
Огромный в два этажа дом утопал в зелени. Я остановился у знакомого высокого металлического ажурного забора, которого собственно также не было видно под зеленью богато распустившегося вьюна. И не сдержавшись от нахлынувших чувств, несколько раз нажал сигнал.
Наверное, это судьба. Хм… В который раз уже так у нас с мамой? Впору было задуматься об этом в очередной раз, наверное. Но всё дело в том, уж не знаю, кто там, то ли рок, то ли чёртики, то ли купидоны, а может, всё-таки, просто воля Его величества случая, но каждый раз в нашей с мамой длинной истории случались ТЕ самые мелочи, которые зачастую и решали всё за нас с ней.
Ведь на звук клаксона из калитки дома мог показаться кто угодно. Кто-то из моих тётушек, или дядюшек, кто-то из двоюродных братьев или сестёр. Этот дом всегда была полон народу. В конце концов, могла выйти и сама Бабушка. Но вышла ОНА. Моя мама..
Как всегда, она даже не шла, а как будто, летела своей лёгкой невесомой походкой. На миг я буквально так и уставился на неё, не в силах оторвать взор от стройной ладной фигурки. Годы, казалось, вообще не властны над ней. Так вот мельком глянешь, — ну, прям девичий стан. Одета тоже по летнему, наверное, опять возилась с вечными Бабушкиными клумбами, которыми был буквально оккупирован весь огромный внутренний двор Бабушкиного поместья. Светлые волосы сзади собраны резинкой в пучок. Длинные красивые загорелые ноги в летних босоножках. Маленькие аккуратные коленки перепачканы землёй. Ага, ну, точно возилась с цветочными клумбами Бабушки. Короткие шортики из джинсы почти никак не прикрывали ног и едва-едва достигали середины бедра. Хм… Мама стала часто так низко носить шорты именно после того, как на её бедре появилась моя татуировка. Неважно шортики, купальник, джинсы, она всегда старалась так их носить, чтобы был виден хотя бы верхний краешек этой татуировки. Казалось, маме доставляло особое удовольствие демонстрировать тату окружающим. Ну, или шокировать..
Ух, помню, какой молот репрессий обрушила Бабушка на маму из-за этой самой татуировки. Мама их, правда, выдержала в одиночку, так и не признавшись ни бате, ни Бабушки чья это собственноидея красуется на её бедре.
Лёгкая рубашка на голое тело, перехвачена почти сразу под полной аппетитной грудью узлом, преобразованная таким незамысловатым способом в короткий топик. На смуглом загорелом почти по-девичьи ещё плоском животе в аккуратном пупке переливалась на солнце красивая завитушка.
Хм… Помню, как Бабушка и по этому поводу так же едва заживо не репрессировала маму за подобные неблагопристойные эксперименты с собственным телом.
Правда, мама на счёт этого опять упёрлась, что называется рогом, и ни в какую. Кстати, из всего семейства, пожалуй, тока мама иногда умудрялась иногда поднимать супротив Бабушки бунт, и даже, совсем редко, но и выигрывать.
Впрочем, пирсинг, если честно сказать, так же едва ли не заставил маму сделать я. Это было уже после того, как она умудрилась после 12 лет брака с батей всё же родить ему сына, а мне младшего брата. И сам не знаю, на кой ляд мне это понадобилось. Если честно я тогда был изрядно пьян, всё ещё дембель догуливал, так сказать. С мамой. Вдвоём. Целых ТРИ недели в Анапе. Мне тогда в центре Анапы и попалась вывеска про пирсинг и вдруг я решил, что маме пирсинг непременно будет весьма к лицу, так сказать… Хм… В конце концов, а какой блонде с ладным стройным телом не подойдёт пирсинг? Примерно, так тогда я и решил. Мама, конечно, отнекивалась от этого и даже крутила пальцем у виска. Но… Те три недели в Анапе мы были вдвоём. И тем паче, что это был по сути наш медовый месяц… Только вдвоём. И я всегда умел, лет с десяти, непременно и обязательно добиваться от неё всего, чего я хотел. Ну, да, рос я всегда крайне избалованным, что тётушками, что мамой, что Бабушкой.
Увидев меня, мама аж на секунду застыла, как вкопанная и всплеснула от неожиданности руками. Грудь под тонкой тканью волнительно колыхнулась.
Чёрт, уже год я с ней не был… Ну, это… Как муж с женой, я имею виду… Нет, вы не подумайте, что это просто оборот речи. И, вообще-то, я думал, что уже давно к ней охладел. Ну, как к женщине. Тем паче, что я не привык, когда меня так бесцеремонно бросают. Но теперь, несмотря на прежние обиды, только от одного её вида кровь просто забурлила в моих жилах.
— Серёжа! — её лицо расплылось в широкой улыбке и на её умилительно по-детски пухленьких щёчках заиграли так знакомые мне ямочки. Мама бросилась ко мне.
Я выпрыгнул из машины, не удосужившись даже открыть дверь и, через миг мы уже жарко обнимались. Я с удовольствием склонился к её шее и глубоко в себя вдохнул знакомый волнующий аромат её тела. А когда её грудь тесно прижилась к моей груди по телу пробежала приятная дрожь. Как-то разом мои мысли приняли совершенно ясный и чёткий оборот. Чёрт… Меня снова неумолимо потянуло к ней.
— Ну, наконец-то! Серёжа, я так соскучилась! — она погладила меня по волосам и нахмурилась, — ну, совсем забросил родителей и родню! Полгода! И почти не звонил!
— Извини, мам, — с готовностью покаялся я, — но я же теперь ещё и работаю..
Уже кляня себя заранее за крайний идиотизм своего поступка, я таки не сдержался и положил ладонь на её попку. Хм… Наверное, мне повезло, что она приняла всё за шутку. Или, правильнее сказать, обернула всё в шутку.
— Эй! Молодой человек!. — она высвободилась из моих объятий и шутливо щёлкнула меня пальцами по носу, — вы, кажется, перепутали меня со своей подружкой?
На миг я упал в пропасть, но видя её реакцию, вновь воспарил.
— Да, уж… , — я взял такой же шутливый тон. А на сердце буквально отлегло, — но боюсь, что вы выглядите помоложе большинства моих подружек! И, конечно, не мудрено Вас перепутать с одной из них..
Мы не стали развивать эту тему. Тем более, что её взгляд опустился на мой новенький сверкающий кабриолет и, походу, мама враз забыла обо всё прочем окружающем её мире.
Да что там говорить, от удивления у неё просто отвисла челюсть.
— Это не сон?, — конечно же, она ожидаемо, разумеется, обомлела, — Это что? Чья?Твоя?
В её взгляде определённо царило самое искренне и неподдельное восхищение…. Впрочем, такая машина и не могла вызывать иных эмоций. Я горделиво расправил плечи.
Но мама, словно, меня и не замечала. Абсолютно заворожённая сверкающим корпусом кабриолета, как будто, не в силах ни на миг оторвать от него глаз, она медленно обошла машину кругом. Медленно провела ладонью по капоту. Её изящные пальчики с длинным маникюром осторожно скользили по яркому покрытию. Её лицо в полнейшем восторге. Это было видно с первого взгляда. Но что тут удивляться? Я это и заранее знал, что ей понравится. Мама моя всегда была без ума от подобных машин.
— Вот, как ты посмел?, — прошептала мама, покачивая головой, — заявиться ко мне за рулём моей мечты?
Хм… Сказать по правде, изначально, мечта о кабриолете принадлежа именно ей. И насколько я знаю, с самого раннего детства. И, если уж быть до конца честным, то именно у мамы, я так-то эту мечту и перенял. Поддался так сказать влиянию..
Мама встряхнула головой, словно, прогоняя наваждение и не в силах поверить, что это её сын вот так вот запросто взял и подкатил к её дому на такой вот тачке. Ну, что тут добавить. Батя мой, как и прочие члены нашего многочисленного семейства могли себе позволить лишь быть патриотами и перемещаться по бескрайним дорогам нашей необъятной Родины только на отечественном автотранспорте.
— Ничего себе… Но откуда? — на этот раз уже с нотками настороженности спросила мама.
— Моя, мама! — я сделал шутливый книксен, — прошу любить и жаловать!
Видно, что этот ответ ей не понравился. Она не могла понять, где за полгода работы можно заработать на такую тачку.
Хм… Я как-то не подумал, стоит ли ей и бате говорить, что, в общем-то, эта машина подарок моего отца. Ну, в смысле, не моего бати, а моего настоящего отца. Наверное, стоит добавить БИОЛОГИЧЕСКОГО отца. Артёма Геннадьевича. Которого, я не знал всю свою жизнь, но который оказывается вполне себе очень даже существует на этом белом свете. И мало того, он преуспевающий бизнесмен и единственный учредитель той самой строительной компании, где я успешно работаю уже полгода. Успешно в том плане, что вряд ли студент пятого курса мог бы претендовать на ТАКУЮ зарплату и на ТАКУЮ должность в этой компании, даже имей он семь пядей во лбу. А мне вот посчастливилось… Хм… Правда, о том, что я являюсь сыном этого самого хозяина, точнее, что хозяин компании и есть ТОТ САМЫЙ Артём Геннадьевич, — мой БИОЛГИЧЕСКИЙ отец, я узнал уже после того, как на меня осыпалась эта манна небесная с поистине шикарной работой и не менее шикарной зарплатой. Короче, в натуре, быть мажором не так уж и хреново..
Я одним махом прекратил все сомнения матери, просто распахнув перед ней дверь. Кожаное новёхонькое глянцевое сиденье призывно смотрело на маму. Я знал, что она не устоит… Как не прокатиться на новом сверкающем кабриолете? Конечно, это было выше её сил.
Она шутливо подняла к небу глаза и, изображая восторженный обморок, бочком, опустилась на пассажирское сидение.
Но я покачал головой:
— Нет-нет, мама, за руль!
— За руль? Я? — теперь, казалось, что она и вправду готова рухнуть в обморок от восторга.
— Я? — как-то совсем уж глупо вновь переспросила она.
Я молча закивал.
Это надо было видеть, как она усаживалась за руль кабриолета. Словно, этот автомобиль сделан из яичной скорлупы и стоит чуть посильнее на него опереться и красивый изящный корпус, в миг, осыплется в труху. Я даже не удержался и хохотнул.
— Мам… Ну, что ты? Эта машина сделана не из хрусталя, — хмыкнул я, — не волнуйся… Ты ничего не сломаешь..
Но, без шуток, у неё дрожали руки. Хотя за рулём батиной «девятки» мамик гоняла не хуже заправского шофёра.
Но, наконец, мы тронулись и медленно отъехали от дома.
— Какой класс!!, — шумно выдохнула мама, мягко сжимая лакированный, будто, игрушечный руль. Её маникюр на деревянномполированном руле смотрелся просто невероятно.
Как это ни странно, но ни она, ни я, даже и не вспомнили, что по идее, сначала надо бы мне пройти в дом, со всеми перездороваться, а особенно с Бабушкой, а уж потом ехать себе кататься.
Городок наш маленький. Тысяч десять населения, может, и наберётся. По сути, весь городок и состоит-то из двух дюжин центральных улиц и полусотни переулков. Так, что кабриолет, бесспорно, стал сразу же сенсацией дня. Тем более, что нас тут без исключения все знали и мы тут без исключения всех знали.
Маме, завидев её за рулём такой машины, сотни наших знакомых приветственно сигналили из машин или махали руками с тротуаров. Я тоже еле успевал со всеми здороваться и кивать головой налево и наперво. А мама, по-моему, была просто на седьмом небе покрасоваться на такой машине.
Помню, она повернулась ко мне, на миг всё же найдя в себе силы, чтобы оторваться от руля и ласково потрепала меня, совсем как в детстве по щеке.
— Спасибо, Серёжа… Это удивительный подарок! Спасибо, — она была очень взволнована и потому особенно обворожительна сейчас. Если честно, только в этот момент я и принял окончательное решение, куда мы поедем дальше. Ну, скорее даже не решение… Но к тому времени мой член в шортах уже буквально разрывало от возбуждения. Но моя мать, за рулём кабриолета, смотрелась просто непередаваемо сногсшибательно в своих шортиках и в этой рубашке. Вряд ли бы она смотрелась так же, если бы на ней сейчас было вечернее платье.
Где-то почти через час, когда мы уже чуть ли не по два раза объехали каждую улицу, мама, наконец, утомилась. Ну, ещё бы… Её улыбка просто искрилась. Правда, под конец, казалось, что-то омрачило её радость. Что-то изнутри её. Она вдруг припарковалась и уступила мне руль. Даже не поблагодарила… Что-то явно было не так. Словно, на ясное чистое небо нашла грозовая туча.
— Дай, мне сигарету!, — попросила она, едва я отъехал от тротуара.
М-да… Вообще-то, она не курила. И если уже ей хотелось сигарету, то это бы верный признак либо крайне скверного её настроения, либо исключительного внутреннего волнения или переживания.
— В бардачке. Зажигалка там же, — ответил я ей.
— Ты ещё и куришь? — не преминула она возмутиться. Я только усмехнулся. Блин, ну, сама же попросила закурить? Я медленно ехал в сторону окружной дороги. Домой я ехать совсем не собирался. Пока.
Мама вставила в рот тонкий цилиндрик сигареты. Щёлкнула зажигалкой. Прикурила и глубоко затянулась.
— Значит, Артём тебя всё-таки нашёл, — вдруг, без обиняков, прямо в лоб шарахнула она.
Я как-то чё-то растерялся. И тупо молчал, не зная, что и ответить.
Мама покачала головой. Судя по всему ей ответ и не требовался. И так всё тут было понятно. Вздохнула:
— Ну, и какого это встретиться с родным отцом, когда тебе уже 22 года? Или Артёма совесть замучила?
Я молчал. А чё тут говорить? Тем паче, что я пока я никак не мог врубиться к чему она клонит. Но теперь молчала и мама.
— Я работаю у него в компании. У меня очень хорошая зарплата. Мы часто видимся и общаемся. Не только на работе., — когда молчание слишком уж затянулось, решился я, наконец, сказать правду, — но когда меня пригласили туда работать, я ещё не знал, что хозяин этой компании ТОТ самый Артём Геннадьевич и есть.
Мама снова затянулась сигаретой. Покачала головой.
— Эта машина его подарок?
Я молча, нехотя, кивнул.
— Серёж, я не знаю, что сказать… Но этот человек обошёлся со мной очень нехорошо. Нет, конечно, я сама виновата… Но я была ещё дурочка первокурсница. Мне ещё семнадцати-то тогда не было. Влюбилась в него без оглядки. Он же был такой серьёзный взрослый, как никак, на целых десять лет меня старше..
— Но он же пытался ПОСЛЕ общаться с тобой?
Она фыркнула:
— Угу… После того, как бросил меня на седьмом месяце беременности? И вспомнил, когда тебе уже было пять лет? Да, пошёл он!
Я вздохнул, пережёвывая