Джулия погасила настольную лампу и сладко потянулась, откинувшись на спинку кресла. За окном сгустились сумерки, был поздний вечер. Мелкий дождь, моросивший весь день, прекратился. Ветра почти не было. На почерневшем небе стали видны звезды.
— Пора домой, — подумала Джулия, — Спать.
Она, не торопясь, выбралась из-за стола и собиралась уже надеть пальто, как в дверь кабинета тихо постучали.
— Войдите, — спокойно сказала Джулия.
Дверь медленно открылась, На пороге стоял высокий молодой человек в медицинской белой куртке и зеленых штанах.
— Вы уже уходите, мэм? — с некоторым сожалением в голосе спросил он.
— Что случилось, Рик? — Джулия внимательно посмотрела на парня.
— Одна из ваших пациенток хочет поговорить с вами, — ответил он.
— До завтра подождать нельзя? — усталым голосом спросила женщина.
— Видите ли, мэм, — немного смущаясь, начал парень, — Саманта уже давно меня просила об этом, но в последний момент отказывалась. А сегодня настояла, чтобы я вас привел к ней в палату. Но, если вы не желаете…
— Нет-нет! — Джулия поспешно повесила пальто обратно на вешалку и надела халат, — Я готова.
Они поднялись на третий этаж и быстро зашагали по длинному больничному коридору, устланному мягкой ковровой дорожкой.
— Сюда, пожалуйста, — Рик указал на узкую дверь палаты, обшитую жестью.
Джулия открыла заслонку смотрового окошка и заглянула внутрь. На кровати, свесив вниз ноги, сидела молодая миловидная девушка, сложив руки на коленях, и, не отрываясь, смотрела на противоположную стену. Густые тщательно расчесанные каштановые волосы плавно спадали на плечи и дальше к лопаткам. Глаз девушки Джулия сейчас не видела, но точно знала, что они зеленого цвета, чуть раскосые, а уголки чуть приподняты вверх. Такие глаза иногда называют «кошачьими». Девушка была среднего роста, стройная, но не худышка. Формы тела — пропорциональные. Разве что грудь была развита чуть больше, но, в прочем, это её не портило. Джулия внимательно оглядела больничную палату и повернулась к парню, до сих пор тихо стоявшему сзади.
— Открой, — попросила Джулия и добавила, — И подожди за дверью.
Рик нашел нужный ключ и вставил в скважину. Дверь тихо заскрипела, при этом девушка медленно повернула голову.
— Добрый вечер, Саманта, — докторша прошла в палату и уселась на стул против кровати, — Как ты себя чувствуешь? Тебя что-нибудь беспокоит?
— Здравствуйте, мисс Джулия, — почти шепотом ответила девушка, еле заметно растянув уголки губ — Всё хорошо. Просто я хотела вас кое о чем попросить, если это возможно.
— Слушаю, — Джулия внимательно посмотрела на свою пациентку.
— Мне нужен ноутбук и настольная лампа, — сказала Саманта.
— Ты хочешь стать писательницей, — Джулия немного опешила.
— Н-нет, — покачала головой девушка, — Это, скорее, для вас. Возможно, мой рассказ поможет вам найти причину моего теперешнего состояния. А значит, и лечение будет более действенным.
— Ты полагаешь? — задумчиво сказала Джулия, — Ну, что же. Давай попробуем. Я сейчас же распоряжусь.
— О! Благодарю вас! — Саманта склонила голову в поклоне, не лишенном изящества.
ПОХИЩЕНИЕ
Тем, кто будет читать эти строки, вероятно, покажется, что с моей головой не всё в порядке. Но это единственная возможность донести до широкой публики тот кошмар, который мне пришлось испытать, и который до сих пор гнездится в моём сознании. Будем считать, что моё повествование — это предупреждение человечеству.
Итак, с вашего позволения…
Меня зовут Саманта Стоун. Хотя, я могла бы назваться и любым другим именем. Мне двадцать два года. Когда-то я была студенткой одного престижного учебного заведения, но, в связи с событиями, произошедшими со мной за последнее время, на дальнейшей моей учебе, скорее всего, придется поставить большой и жирный крест.
Моя внешность не настолько хороша, чтобы её стоилоподробно описывать, но мои друзья и знакомые утверждают, что я — красива или, хотя бы, привлекательна. Ну, видимо, им со стороны виднее.
Родители мои умерли, поэтому, мне приходилось самой зарабатывать деньги на учебу. От работы я не отказывалась, только, если эта самая работа не была связана с нарушением законов и отступлением от моих принципов. Я работала и судомойкой в маленьком ресторанчике, и сиделкой в больнице, разносила письма по адресам. Короче, крутилась, как могла.
И вот однажды после занятий ко мне подбежала моя подруга Джина.
— Сэм! — сказала она, хватая меня за локоть, — Есть одна неплохая работёнка. Два часа и в результате — куча денег.
— Так не бывает, — ответила я.
— А вот и бывает! — не унималась Джина, — Сама увидишь!
— Что за работа? — спросила я, хотя была абсолютно уверена, что это — какая-нибудь очередная афера.
— Фотосессия, — коротко сказала подруга.
— Я голой сниматься не буду! — твердо заверила я.
— Почему сразу голой? — Джина надула губки, — В бикини! Ну, может, чуть более открытых. Это же шанс! Представляешь? А если тебя заметят? А там и контракт предложат на кругленькую сумму. Да ты таких денег за всю свою жизнь не заработаешь!
— Ну, я не знаю, — заколебалась я, — Мне надо подумать.
— Да чего там думать! — вскипела Джина, — Вон, лимузин ждет! Короче, или едешь со мной, или ты — мне больше не подруга!
Конечно, перспектива потерять подругу меня не сильно огорчила. Мы с Джиной не были так дружны. Возможно, сыграло, скорее всего, чувство солидарности. И я махнула рукой.
В машине кроме нас и шофера был еще один человек. Он сидел на переднем сидении и всё время молчал. Одет он был в строгий черный костюм, белую рубашку и черный узкий галстук. Волосы его были коротко подстрижены, и из-за этого я успела разглядеть на макушке пробивающуюся плешь. Лица я не видела, потому что, во-первых, на нем была черная узкая повязка, закрывавшая левый глаз, а. во-вторых, и второй глаз был спрятан под широкими солнцезащитными очками.
Еще я успела заметить, что, не смотря на жаркую погоду, на левой руке у этого человека была черная кожаная перчатка. Скорее всего, или вместо руки был протез, или кисть была сильно изуродована. По крайней мере, больше ничего в голову мне не приходило.
Минут сорок мы крутились по городским улицам, но, наконец, остановились около двухэтажного особняка с широким крыльцом. Дверь нам открыл высокий стройный молодой парень, одетый в узкие черные брюки и белую рубашку с «бабочкой» и широким кружевным жабо.
— Прислуга, наверное, — весело проговорила Джина, которую всё это действо очень радовало.
Парень галантно помог нам выбраться из лимузина и предложил пройти в дом. Сам же пошел вперед, указывая дорогу. Мы последовали за ним и вскоре очутились в огромном зале, увешанном дорогими коврами и обставленном красивой мебелью «под старину». Парень попросил нас немного подождать, указав на мягкий диван с высокой спинкой и гнутыми ножками, а сам скрылся за небольшой дверью в дальнем углу комнаты. Мы остались одни, и я решила осмотреть зал получше.
Судя по убранству и обстановке, здесь должен был жить весьма состоятельный человек. Мебель из дорогих сортов дерева, инкрустированная перламутром и золотом, дорогие «пушистые» ковры, не только висевшие на стенах, но лежавшие под ногами. На окнах — роскошно вышитые золотом гобелены. Да и сами окна представляли художественное произведение. Огромные витражи и мозаичные панно из цветного стекла.
Я с любопытством разглядывала помещение и не заметила, как в комнату вошел высокий мужчина в сером костюме и белых туфлях. Длинные черные волосы его падали на плечи, а низ лица закрывала черная красиво подстриженная борода, уходившая к вискам двумя симметричными полосками. Сопровождали этого человека двое широкоплечих охранников, облаченных не в костюмы, а в узкие кожаные сапоги со слегказадранными к верху носами, просторные штаны темного цвета и черные рубахи с … расстегнутыми воротами. Каждый в руке держал сложенную пополам плетку, свитую из тонких кожаных ремней.
Человек в сером костюме подошел к нам и стал внимательно рассматривать, иногда даже немного наклоняясь вперед. Поглазев на нас несколько минут, он махнул рукой снизу вверх и снова уставился на нас удивленным взглядом. Мы продолжали сидеть, не понимая, чего он хочет. Мужчина слегка кивнул головой, и тут его охрана сорвалась с места и кинулась на нас. Подскочив со спины, они схватили нас за плечи и рывком поставили на ноги.
— Эй, полегче! — возмутилась Джина, но тут же получила хлесткую аплеуху.
— На колени! — рявкнул человек в костюме.
— Чего? — Джина выкатила от удивления глаза.
— Я не привык повторять, — уже более спокойно произнес человек.
— А я никогда и ни перед кем на коленях ползать не буду! — парировала подруга, — Тоже мне господин нашелся. Нас на фотосессию пригласили, между прочим!
— На фотосессию? — человек взглянул на девушку и внезапно разразился громким раскатистым смехом.
Смеялся он долго и громко. И до того откровенно, что на глазах появились слезы. Охранники же, к тому времени переместившиеся из-за наших спин и вставшие по бокам, даже и не улыбались, а сохраняли олимпийское спокойствие.
Отхохотав минут пять, человек достал из кармана брюк белоснежный носовой платок и вытер им слезы.
— Я никого не приглашаю, — став серьезным, сказал он, — Я всегда беру то, что мне понравится.
— И мы вам понравились, — решила уточнить я.
Охранник, стоявший рядом со мной, схватил меня за руку, но тут же отпустил, уловив еле заметный жест хозяина.
— Особенно понравилась мне ты, — спокойно сказал человек в костюме, — А твоя подружка — это так, бесплатное приложение. Но я и ей найду занятие. А фотосессия…
Он вынул из внутреннего кармана пиджака небольшую пачку фотоснимков и протянул нам.
— Мои люди уже провели эту фотосессию, — улыбнулся человек, — Мне понравилось.
— А вы мне не нравитесь! — я смело посмотрела ему в глаза.
— Это не имеет значения, — спокойно ответил человек, — Рабыне её господин понравится рано или поздно. Она его даже будет любить.
— Рабыня? — снова взвилась Джина.
— Именно рабыня, — уже строго сказал человек, — И хватит об этом!
— Подождите! — попросила я, — Мы ничего не понимаем. Может быть, вы нам объясните, а то шутка слишком затянулась.
Человек внимательно посмотрел на меня и строго сказал:
— Я никогда не шучу! А вы сами со временем всё поймете. И чем скорее, тем лучше для вас.
Он быстро кивнул головой, и в ту же секунду к моему лицу огромная лапища охранника прижала платок с какой-то вонючей гадостью. От неожиданности я сделала глубокий вдох, и сразу же перед глазами поплыли радужные круги, глаза закатились, закружилась голова, и я потеряла сознание.
Процедурная комната
Я открыла глаза, но всё равно ничего не увидела. Может быть, я умерла? Нет, не похоже. В носу ощущалось легкое пощипывание и отдаленный запах той дряни, которой меня усыпили. Да! Меня же усыпляли! От этой мысли мне стало страшно. Я попыталась пошевелиться, но тоже ничего не вышло. Я начала дергаться, но какая-то неведомая сила удерживала меня в почти неподвижном состоянии. Я даже не могла крутить головой. Что-то держало меня в области макушки. Я дернулась еще пару раз и затихла, лишившись сил.
Тогда я начала прислушиваться к своему телу. Голова немного побаливала, но тошноты не было. Это меня порадовало, потому что, если начнет тошнить, то у меня есть все шансы захлебнуться. Я ничего не вижу и не слышу, но чувствую присутствие запаха кожи. Ну, конечно! Мне на голову натянули плотный кожаный мешок. Я попробовала пошевелить руками, но какому-то незначительному движению поддались только пальцы, которые поскребли меня по спине. Попробовав развести руки встороны, я убедилась, что сделать этого не могу, потому что их завели за спину и крепко зафиксировали чем-то, напоминающим плотный рукав, при этом на кисти надели маленькие мешочки, на ощупь напоминающие тонкую резину. «Латекс! — догадалась я, — Насмотрелись порнухи из серии бондажа, теперь на практике решили применить».
Исследуя своё положение, я поняла, что лежу на спине. Но почему тогда руки, связанные сзади таким вот образом, не давят на позвоночник? Тут я почувствовала, что лежу-то я на спине, а руки утоплены в какой-то ложбинке и находятся чуть ниже. Вот они мне и не мешают. Шея плотно обвита чем-то толстым, но дышать не мешает, а голову поднять не могу, потому что, скорее всего, на макушке есть кольцо, которое пристегнуто к тому, на чем я сейчас лежу.
Я попыталась сказать что-нибудь, но вместо членораздельной речи услышала тихое мычание. Скорее всего, рот мне заткнули основательно. Я попыталась вытолкнуть языком кляп, но он уперся во что-то жесткое, и все мои попытки закончились ничем. Тогда я начала отчаянно мычать, надеясь привлечь к себе внимание. Тот же результат.
Продолжая свои исследования, я пришла к выводу, что крепко связана, но не веревками и не цепями, а широкими ремнями по рукам и ногам. Кроме этого, помимо кожаного мешка на голове, меня переодели в другую одежду. Вернее, раздели догола и засунули в узкий мешок, вероятно, из того же латекса. И, напоследок, крепко привязали к какой-то фигурной лежанке, утопив связанные за спиной руки в специальное углубление.
А если я вдруг захочу в туалет? Тут я почувствовала, что и эту проблему мои похитители успешно решили. Они просто надели на меня памперсы.
Находившееся в неподвижности тело, начало понемногу деревенеть. Я попробовала изменить позу, но ничего не вышло. Тогда я стала напрягать и расслаблять мышцы. Стало легче, но лишь не надолго. Тогда я попробовала отвлечься.
«Интересно, — стала размышлять я, — А эта дура Джина тоже здесь? И в таком же виде? Или для неё придумали что-нибудь особенное?» Но предаваться таким размышления долго мне не дали. Я вдруг почувствовала небольшую тряску и даже услышала слабый шум, похожий на скрип катящихся колес.
Через некоторое время шум и потряхивания прекратились, и вокруг меня началась какая-то непонятная возня. Я почувствовала, что с меня снимают ремни и отстегивают от лежанки. Я заерзала и замычала, но сразу же получила несильный шлепок по щеке и услашала строгий женский голос: «Тихо ты, рабыня! Очухалась, мать твою! Лежи и жди!»
Ничего другого не оставалось. Я притихла и стала ждать. Но ждать пришлось недолго. Вскоре я почувствовала, как чьи-то руки подняли меня за плечи и усадили на лежанку, при этом развернув и свесив мои ноги вниз. Задеревеневшее от долгой неподвижности тело стало наливаться кровью, и я почувствовала облегчение. Та пара рук, что усадила меня и продолжала поддерживать за плечи, чтобы я не упала, постепенно переместилась немного вниз и стала поглаживать мою грудь, обтянутую тонким латексом.
Эти руки нежно скользили по полушариям моих грудей, а пальцы, нащупав соски, аккуратно начали сжимать их и слегка теребить. Неожиданно для меня по телу пробежала горячая волна, и я тихо застонала. При этом, я почувствовала, что мои памперсы слегка намокли. Я попыталась расслабиться, но всё испортил голос.
— Хватит её тискать! Помоги мне! Еще успеешь наласкаться.
Руки, гладившие меня по груди, переместились снова на плечи, а оттуда — к шее и стали копаться с ошейником, а вторая пара в это время что-то стаскивала с моих щиколоток. Это «что-то» поскрипывало и чавкало, как будто с меня стягивали узкий резиновый мешок.
— Распакуй ей голову! — приказал голос.
Тут я почувствовала, что мне расстегивают ворот. Руки, снявшие ошейник, стали аккуратно стаскивать с моей головы мешок, стараясь при этом не дергать за волосы.
В глаза ударил яркий свет, на мгновение