В гостях у сказки…

Коллектив у нас относительно небольшой — пятнадцать человек, но очень молодой. Самому старшему недавно исполнилось сорок лет. В преддверии новогодних праздников один наш коллега, зовут его Вадик, предложил всем желающим провести выходные на его даче в деревне. «В гостях у сказки» — как сказал он. Вадик не уставал нахваливать свою дачу. Далеко от города в сосновом лесу, в глуши. Море снега, русская печь, есть баня. Согласились почти все. За исключением бухгалтерии, которая сейчас работала даже по выходным. Я с сочувствием посмотрел в грустные глаза нашего главного бухгалтера Кати.
— Не горюй, Катюха, я тебе шишок привезу.
— Да уж, утешил! — обиженно отвернулась она.
Шеф нам выделил служебный микроавтобус, но все в него поместиться не могли, поэтому часть народа согласилась добираться до места на своих машинах. В эту часть попал и я.
— Саш, может быть, и я с тобой могу поехать, чтобы бензин зря не жечь? А так скинемся пополам, и будет дешевле.
Ленка жила недалеко от моего дома. В двух кварталах.
— Конечно, Лен! Без вопросов. Я за тобой заеду.
Мы с Леной Лесовской были почти старожилы в этой фирме. Работали вместе уже семь лет. Не сказать, чтобы мы дружили, но у нас были теплые отношения. Хотя за пределами работы мы общались редко. Она была очень тихая и скромная женщина. Ей тридцать два года, уже десять лет замужем, но детей почему-то нет. Мне она порой казалась эдакой серой мышкой в нашем коллективе. Среднего роста, не худышка, но и не толстая. В общем, среднестатистическая женщина средних лет.
Итак, приближались долгожданные выходные. Мы заранее скинулись и купили продукты, соки, и спиртное. Все были наготове. Договорились выезжать в пятницу вечером, чтобы отпраздновать в ночь на субботу. Вадик объяснил дорогу всем тем, кто ехал на своих авто.
— Вот на этом ответвлении дороги останавливаетесь и ждете, пока все соберемся, — говорил он, — дальше будете ехать за мной.
Я одел свой старый камуфляжный костюм, в котором обычно хожу на рыбалку и высокие ботинки на меху (все-таки едем в лес, где сугробы по колено). Немного подумав, положил в сумку травматический пистолет. Мало ли.
Когда я вышел из дома, то обнаружил, что на улице начинается настоящая метель. Снег шел весь день, но сейчас он усилился и подул неприятный пронизывающий ветер. Я прыгнул в машину, включил зажигание и набрал сотовый телефон Лены.
— Алло — услышал я ее голос.
— Лен, я выезжаю. Собирайся.
— Я уже жду тебя на перекрёстке, — ответила она сквозь шум ветра. Никогда не смогу понять женщин. То их не дождёшься, то выходят на пол часа раньше и мерзнут на ветру.
Забрав Ленку, я начал пробираться по пятничным пробкам к выезду из города. Вдруг зазвонил мобильник.
— Алло, Сань! Ты еще в городе? — кричал в трубку Вадик
— Да. Пытаюсь выехать.
— Слушай, выручай! Мы уже на трассе. Эти балбесы забыли в офисе коробку с вином и пиротехнику. У тебя же есть ключи. Заскочи туда, пожалуйста!
«Заскочи туда». Легко сказать. Еще час, полтора в пробках толкаться через весь город. Делать нечего.
Через два часа мы с Леной, наконец-то, выбрались из города, и машина зашуршала шипами по плохо расчищенной от снега загородной дороге.
— Ну как муж? Отпустил без проблем? — шутя, спросил я, — Все-таки с ночевкой едем.
— А у меня с ним никогда проблем не возникает, — усмехнулась Ленка, — Я порой даже сомневаюсь есть у меня вообще муж или нет.
Я понял, что задел какую-то больную тему и решил ее дальше не развивать.
— Хорошо все-таки Вадик придумал с этой поездкой, — перевел я разговор в другое русло, — Хоть немного отдохнем от работы.
— Ты прав. Я не очень-то люблю корпоративы в офисе. Шумно и бестолково. И сбежать нельзя, — задумчиво отвечала Лена.
— А на даче значит можно сбежать?
— Конечно! — засмеялась она, — В лес к медведям!
У нее красивый смех. Я вдруг понял, что ни разу не слышал, как Ленкасмеется.
— Да, только вот оделась ты совсем не для встречи с медведями, — проговорил я.
Действительно, нашла, что одеть зимой в лес. Кожаные полуботинки на невысоком каблуке, какие-то, не то лосины, не то гамаши и короткая шубка с капюшоном.
— Да вроде бы не холодно было, когда собиралась, — произнесла она виновато. — Ну, значит к медведям не пойду. Буду в доме сидеть. У печки.
Мы свернули с федеральной трассы. Здесь дорога была совсем ужасная. Переметы достигали сорока сантиметров в высоту. Недалеко впереди ехал грузовик, который как ледокол пробивал нам дорогу. Если бы не он, дальше дорога была бы непроходима. Мело все сильнее. Особо сильными порывами бокового ветра машину даже слегка кидало в сторону.
— М-да, — задумчиво сказал я, — погода явно против нашего праздника.
— Даже страшно, — поежилась Лена, — А если мы тут застрянем?
— Будем согревать друг друга, — пошутил я, — вон вина у нас сколько.
Лена только кисло улыбнулась и бросила на меня мимолетный взгляд.
Под шутками я пытался скрыть свое беспокойство. Что если действительно застрянем? Из-за пурги дороги не разобрать. Выйти из машины тоже нереально. Заметет в момент. Я набрал телефон Вадика.
— Алло, Саня! — его голос пропадал за воем ветра, — Мы встряли! Тут такие заносы. Вся трасса стоит. Конца этой пробке не видно. А вы где?
— Мы где-то едем. Свернули налево, как ты и говорил, и едем к развилке.
— На какое лево? до лева еще и мы не доехали. Тут же пробка. Как ты мог нас обогнать?
Хорошее дело. Куда же я свернул? И навигатор сломался, как назло.
— Подожди пока. Если машину какую увидишь, то останови и спроси какие рядом населенные пункты, потом перезвонишь мне и я тебя сориентирую.
Я притормозил. Вот попали. Затея с поездкой уже перестала мне нравиться. Лучше бы в офисе отметили.
Лена сидела молча, наверное, думая о том же.
— Ничего не понимаю! — признался я, — Мы же повернули на следующем повороте после магазина строительных материалов, как и говорил Вадик.
— А может это был другой магазин? — робко предположила Лена.
В самом деле. В этой метели черт не разберет, что за магазин там был. Надо разворачиваться. Я развернул машину и попытался поехать назад. Дорогу уже замело настолько, что не было видно наших следов. От неосторожного движения рулем машина зацепила колесами сугроб на обочине, резко развернулась, и сползла в придорожный овраг, засыпанный снегом.
— Мамочки! — вскрикнула Лена.
— Приехали! — с досадой я ударил рукой по рулю.
Мотор заглох и наступила тишина. Лена с надеждой смотрела на меня, как будто я мог что-то сделать. Но делать что-то все же надо.
— Вот что, Лен, ты посиди немного тут. Попытайся связаться с Вадиком и объяснить ситуацию. Ключи я оставлю в машине, если будет холодно, то заведи и погрейся. Я быстро пробегусь, посмотрю что в округе.
— Ой, может не надо! — почти заплакала Лена, — Мне страшно тут одной.
Я посмотрел её в лицо. Сейчас в полумраке, залитая светом приборной панели, с расширившимися от страха зрачками блестящих глаз, она мне показалась красавицей. Захотелось обнять ее, прижать к себе и целовать… целовать… целовать…
Я мотнул головой, стряхивая наваждение.
— Лен, другого выхода нет. Далеко я не пойду. Если что позвонишь.
Открыв дверь машины, я выскочил в метровый сугроб и, с трудом разгребая свежий, не успевший слежаться снег, стал пробирался от обочины дороги к лесопосадке, находившейся метрах в десяти. Ни одной машины по дороге так и не прошло.
Я блуждал минут двадцать.
— Дорогу замело напрочь, — выдохнул я, усаживаясь в машину и захлопывая дверь, — Сюда даже трактор теперь, наверное, не проедет.
— Что же делать? — в глазах у Лены появился испуг.
— Ты Вадику звонила?
— У меня не принимает телефон.
Я достал из кармана свой сотовый. Нет сигнала сети. Просто замечательно.
— Вот что, Ленка, там за …
посадкой вроде видны дома. Из-за метели трудно разобрать, но очень похоже. Нужно идти туда, иначе мы тут замерзнем.
— Мамочки, — опять повторила Лена.
— Ничего не бойся, я с тобой, — я достал из бардачка свои рабочие перчатки и тряпку, которой обычно протирал окна.
— Вот, одевай. Накинь капюшон и обвяжи этой тряпкой лицо, чтобы не обморозить. Я обернулся на заднее сиденье. Продуктов у нас не было. Воды тоже. Положив в рюкзак три бутылки вина, пистолет и несколько новогодних ракетниц, чтобы в случае чего подать сигнал, я повернулся к Лене.
— Готова?
Она мотнула головой в знак согласия.
— Пошли!
Мы открыли двери. Машину уже начинало заметать. Разговаривать тут было невозможно, и я знаками показал Лене, что нужно идти по моим следам.
Чем ближе мы подходили к чернеющим в дали силуэтам, тем больше было понятно, что это действительно дома. Вот только света видно не было. Лена выбилась из сил и периодически приседала в снег. Я держал ее за руку и тащил за собой.
— Потерпи! — я пытался перекричать шум ветра, — Осталось чуть-чуть!
Когда до ближайшего дома было уже метров пятьдесят, я вдруг почувствовал, что снег подо мной как-то неожиданно просел.
— Ай! — услышал я голос Лены, но даже не успел обернуться, и с хрустом провалился по колено в ледяную воду.
Быстро, рукой ломая перед собой лед, я пополз вперед, увлекая за собой Ленку. Через несколько метров вода стала мельчать. Наверное, это была какая-то речка. Взвалив Ленку на плечо, я быстрыми шагами пошел к ближайшему дому. Хорошо, что здесь был небольшой пригорок, и снег с него сметало сильным ветром.
Дом был заброшен. Двери и окна заколочены старыми досками, крыльцо покосилось. В соседних домах, насколько можно было видеть, была примерно та же картина. Я посадил Ленку за угол покосившегося крыльца, где не было ветра. Она молча дрожала, прикрыв глаза. Мои мокрые ноги, разогретые от быстрой ходьбы, теперь стремительно замерзали. Представляю что там у Ленки с ее полусапожками. Я с силой дернул на себя доску, прибитую к двери, и тут же вместе с ней упал в сугроб. Доска была настолько гнилая, что уже держалась на честном слове. Быстро распахнув дверь, я ввалился внутрь. Здесь было темно, но на удивление сухо и даже уютно. Лена на негнущихся ногах вошла вслед за мной. Мы быстро закрыли двери на засов, оставляя снаружи колючие снежинки и вой ветра. Внутри был полный мрак. Только слышалось наше частое дыхание.
— Я не чувствую ног… — хриплым голосом проговорила Лена.
— Снимай обувь! — приказал я ей, — Быстро!
— Не могу. Руки занемели.
Я порылся в кармане и достал маленький фонарик. Он был мокрый, но на удивление работал.
— Держи! — я сунул фонарик в замерзшие Ленкины руки, усадил ее на пол, и принялся быстро снимать с ног промокшие до нитки ботинки и носки. Растерев руками ее маленькие холодные ножки, я подышал на них, пытаясь хоть немного согреть. Лена дрожала, но по-прежнему молчала.
Сильно растерев ее ступни, я стащил с себя меховую куртку и укутал их.
— Посиди здесь.
Моя промокшая и застывшая обувь вместе с носками тоже шмякнулась об деревянный пол. Полы в доме были промёрзшие и обжигали босые ноги холодом. Забрав у Ленки фонарик, я осветил комнату. В центре была огромная русская печь. Давно не беленная, с отлетевшей в некоторых местах штукатуркой, она все же придавала этому помещению обжитой вид. Деревянный потолок в одном месте обрушился, обнажая стропила крыши и позеленевший ветхий шифер. Хорошо хоть крыша целая и ветер сюда не задувает. Я подошел к печи поближе. Металлическая заслонка на ней отсутствовала, и на меня смотрело темное окошко топки с закопченными краями. Судя по всему, печь рабочая. Я нащупал в верхней части печки заглушку и дернул ее на себя. Где-то внутри загудел и завыл ветер, значит тяга есть. Отлично. Можно топить. Все это время Лена молча наблюдала за моими действиями. У нее уже прошел шок,ноги согрелись, и она приходила в себя, с интересом рассматривая дом.
Мне пришлось подпрыгнуть, чтобы схватить свисающий с края обвалившегося потолка кусок старого сена. Сухое. Отличная растопка. Сверху сена, я уложил в печь каких-то щепок и досок, валявшихся на полу. По-видимому, это и были остатки потолка.
— У тебя есть спички? — спросил я Лену.
— Нет… — сказала она, растерянно хлопая по карманам мокрого полушубка.
Я принялся вытряхивать рюкзак. Вино, пистолет, ракетницы. Ни спичек, ни зажигалки нет. Впервые за много лет я пожалел, что бросил курить. Пришлось отломить у одной новогодней петарды кончик запала. Попробовал чиркнуть его о кусочек какой-то старой железяки, валявшейся у печки. Выскочили несколько искр, но кусочек тут же раскрошился. Сломав четыре ракетницы, и тщательно очистив железяку от ржавчины, я наконец-то смог поджечь солому. Быстро, как по волшебству разгорелся огонь, ярко освещая все пространство перед печкой.
— Ура! — радостно воскликнула Лена.
— Да. Теперь совсем другое дело. Иди к огню. Будем считать потери.
Лена встала босыми ногами на холодный пол и мелкими шажками на носочках приблизилась к печке. Я, подкинув в печь еще досок, принялся осматривать ее ноги. Обморожения не было. Ножки порозовели, принимая свой естественный цвет. Заметив, что ее гамаши насквозь промокли, я попросил, чтобы она все быстро снимала.
— Отвернись, — попросила Лена.
Я повернулся к заросшему пылью окошку.
— Если трусы мокрые, то снимай их тоже. Обернешься моей курткой, — сказал я.
— Саш, да я вся мокрая. Я на спину упала в воду.
— Вот черт! — выругался я, — снимай тогда все, обернись курткой и садись ближе к огню.
У меня тоже были мокрые ноги, и пришлось снимать брюки и подштанники. Соорудив из палок некое подобие сушилки, я развесил на ней наше мокрое белье. Особенно жалобно смотрелся Ленкин промокший полушубок.
Мне пришло в голову залезть на печку, чтобы проверить, есть ли там что-нибудь. Здесь я обнаружил небольшое, наполовину истлевшее, одеяло и еще какие-то тряпки. Не густо, но хоть что-то. Взгляд опустился вниз. Лена сидела на корточках, подложив под себя прогретые у печки доски, укутавшись в мою куртку. Отблески огня плясали причудливый танец в ее задумчивых глазах. Какое же все-таки красивое у нее лицо. Вот так работаешь рядом и не замечаешь. Да и не сказать, чтобы там, в офисе она была такая же красивая как сейчас. Испуганная, замерзшая, беззащитная. Меня вдруг захлестнула такая волна нежности к этой милой женщине, что захотелось заключить ее в объятия и греть своим телом, наслаждаться ее объятиями. Строго говоря, тело у нее тоже было великолепное. Моя куртка, накинутая на плечи, не могла скрыть все прелести. Я видел ее прекрасные ножки, с маленькими детскими ступнями и розовыми пальчиками, гладкие упругие бедра, голые коленки. Снять бы сейчас с нее эту куртку…
Неожиданно, словно почувствовав мой взгляд, Лена подняла на меня глаза.
— Я уже думала, что мы погибнем, — честно призналась она.
Быстро отводя взгляд, я засуетился на печке, доставая одеяло, чтобы она не догадалась, что я на самом деле рассматривал.
— Ну, еще чего! Врагу не сдается наш гордый… Агдам, — мой взгляд вдруг упал на бутылки вина, валяющиеся на полу у рюкзака, и сразу в голову пришла идея, — Лен, раз уж мы целы и невредимы, то нет оснований откладывать праздник!
Лена оглянулась на бутылки.
— Пить очень хочется, — призналась она, — но пить просто вино… без закуски…
— Это все же лучше, чем вообще не пить, — продолжал я ее уговаривать в шутливой форме, — может закуска сама придет к нам. Ты же хотела медведей?
— Если придут медведи, то боюсь, что закуской станем мы, — рассмеялась она своим несравненным звонким смехом.
Этот смех словно теплым одеялом скрыл от нас все воспоминания о перенесенном страхе и боли. Я тоже засмеялся и спрыгнул с …