«Человеческая натура — это тонкий механизм, реагирующий на малейшее раздражение и редко действующий сообразно с разумом. Она не столько подчиняется правилам этики и законам логик, сколько настроению и темпераменту». (Теодор Драйзер)
Её звали Рада. Она ненавидела своё имя. С детства. Однажды она узнала, что на этом имени настояла её мама, а вот отец был категорически против, но что не сделает мужчина ради любимой женщины. В детстве она часто «сглатывала» первую букву, и получалось что-то вроде Ада. Но позже Рада смирилась, когда нашла толкование своего имени.
С детства она была несомненным лидером, всегда стремилась быть первой из лучших. Проще перечислить то, чем Рада не занималась, чем то, что ей хотелось освоить. Танцы и художественная школа, музыка и театральная студия, и везде она была звездой. Отчий дом Рада покинула сразу после школы — престижный вуз в другом городе. Она была привлекательной, самостоятельной и независимой. Она находили общий язык со всеми — шпаной во дворе и чиновниками любого уровня, со сварливой соседкой и продавщицами в магазинах. Когда она шла по улице, её провожали взглядом не только мужчины, но и женщины. У неё не было врагов, но друзей не было тоже. Нет, были поклонники. Но планка отношений была так высока, что никто из окружения не дотягивал. А она привыкла делать всё только по высшему разряду. Как результат — в свои двадцать один Рада была одинока.
Это случилось в её двадцать второй день рождения. Рада на ходу разговаривала по телефону и не заметила, как слишком близко подошла к краю тротуара. Резкий удар открывающейся дверью черного автомобиля сшиб её с ног, но упасть ей не дали сильные мужские руки. Так в её жизнь вошёл Роберт.
Два месяца. Два долгих месяца она сгорала. Испепеляла себя изнутри. Она просыпалась посреди ночи и орала, как ей казалось, в полный голос: «Возьми, ну возьми же меня. Я хочу. Хочу этого… Возьми, пожалуйста!» И страхи затихали. Она плыла по мягким тёплым волнам, вода держала её, а утром она снова и снова понимала, что это был лишь сон.
Роберт был ласков и нежен всё это время. Рестораны, цветы, музеи. Да, он водил её в музеи и рассказывал о картинах, статуях, кубках. А еще были храмы. Разные.
Польский костёл. Величественный звук органа будил в её душе сны. Она почти теряла сознание, и тогда Роберт выводил её на воздух. Она видела его нежную полуулыбку на губах.
Католический собор с его необъятным воздушным пространством и глиняными распятьями в боковых пределах. Там они видели обряд венчания. Он поразил её своей красотой и нежностью, этот обряд.
Православная церковь. Светящиеся образы на стенах и духота от горящих свечей.
Рада не была крещеной, то есть не принадлежала ни одной из церквей. Роберт говорил ей, что крещение в церкви — это принятие человеческих обрядов. Но каких? Рада верила в Бога, но никак не могла выбрать для себя Церковь. Поэтому Роберт и показывал их. Разве её что-то там привлекало? Вся душа её протестовала против обрядов, песнопений и образОв. Она хотела лишь одного — принадлежать Роберту. Быть послушной его воле, быть игрушкой в его руках. Но он не торопился. Он выжидал. Чего?
В этот день они сидели в открытом кафе на берегу реки. Последние дни лета ласкали тело уходящим теплом. Солнце огромным огненным шаром опускалось на Западе в плотную дымку над водой, а на Севере стальным диском выплывала Луна. Сегодня был второй день полнолуния. Роберт накрыл её руку своей: «Ты готова?» — прозвучал его голос будто издалека. «Да», — ответила Рада, сама, не понимая, о чем он спросил. Он положил перед ней черную замшевую коробочку: «Открой». Рада уже привыкла получать от него подарки, он делал их часто, просто так, без повода. В этот раз внутри оказалось необычное ожерелье — широкая черная бархотка застегивалась, облегая шею, в центре на двух витых малюсеньких колечках держалась короткая цепочка с подвеской изкрупной розовой жемчужины, обрамленной кроваво-красными небольшими рубинами. «Это поможет избежать лишних вопросов, скоро тебе придётся носить его постоянно», — опять, будто издалека, она услышала голос Роберта. Колье было столь необычным, что Рада тут же захлопнула коробочку, даже толком не рассмотрев.
— Сегодня подходящий день. Ты готова стать моей?
— Да, я столько ждала этого…
Рада стояла посреди квартиры-студии. Роберт протянул ей бокал, наполовину наполненный вишневого цвета вином. «Выпей, это поможет расслабиться», — он обошел её и прижался к спине всем телом, вдохнул аромат её волос. В раскрытое окно светила полная Луна. Её мистический свет освещал каждый уголок комнаты, каждый завиток резного золотистого изголовья массивной кровати. Его руки… Они дарили тепло и обещали наслаждение. Как долго Рада мечтала об этом. Сегодня, сейчас. Но она застыла истуканом, тело не двигалось, жили только мысли в голове: «Я не смогу, я не готова, я боюсь».
— Чего ты боишься, девочка? Не оправдать надежд? Или боли? Чего? Скажи, я услышу, может быть… Ты готова проститься с детством?
— Да, Роберт, да! Пожалуйста…
Рада отважно хлебнула вина из бокала и развернулась лицом к Роберту.
— Я ждала тебя всю жизнь, я искала тебя. Возьми меня.
— Уверенна?
— Да…
Как с них слетела одежда, Рада не помнила. Роберт поднял её на руки и нежно уложил на кровать. Его пальцы гуляли у неё между ног. Он опять не спешил. Эти ощущения Рада знала. Долгими ночами в одиночестве, не подпуская к себе никого, сохраняя девственность, Рада часто ласкала сама себя. Она знала, как это приятно. Сейчас это делал Роберт. Её мужчина, которого она хотела больше жизни. Он не только ласкал её клитор, который знал, что есть наслаждение, он входил внутрь, пальцами раздвигая её щелку. Там никого не было до него. Она изнемогала от страсти, от желания. Рада не знала, как это.
— Сейчас будет немного больно, — его голос звучал как бальзам.
Её сознание орало: «Да, возьми!» — Рада раздвинула ноги как можно шире и подалась вперед. И в этот момент ощутила то самое проникновение, которого ждала. Резкая, но короткая боль заполнила сознание. Роберт замер на ней.
И вдруг она ощутила поток, который накрыл её сверху и постепенно пошёл вниз, вниз, туда, где огнем горела её порванная плоть, где был его ствол, где была сосредоточена сейчас её сущность. Она содрогнулась всем телом и начала двигать тазом вперёд, насаживаясь на этот кол со всей силы. Ей хотелось этого движения. Роберт понял её, и тоже начал двигаться, нежно, аккуратно, но настойчиво. Она снизу, он сверху. Через несколько секунд их движения синхронизировались. Рада стонала. Но не от боли. От желания. Желания испить до дна, почувствовать вкус этих движений. Комок внутри неё, внизу живота становился нестерпимым, его хотелось вытолкнуть. Ещё толчок, ещё. И Раду пронзила мелкая дрожь. Комок взорвался, обдав её каким-то неземным наслаждением. Рада сжала ноги вокруг Роберта и закричала в полный голос. Она слышала этот крик, но не понимала, что кричит она. «Тихо, тихо, девочка, это называется — оргазм, — Роберт накрыл её рот нежным поцелуем. — Всё хорошо, это нормально». Он прижал её плечи к себе и аккуратно вынул член из её лона. «А теперь отдохни», — его голос обволакивал, ласкал, хотелось нырнуть в него и остаться в этом тепле навсегда.
Роберт медленно опустился вниз, скользя по её телу, и прильнул губами к самому сокровенному месту. Мысли в голове Рады путались, жужжали, словно мухи: «Ну, там же сейчас должна быть кровь… а вдруг её нет, он не поверит, что никого не было, он бросит меня, зачем, зачем он так делает, мне стыдно. Я не хочу так, нет, не надо… « Но Роберта не останавливало ничего. Он знал, что он делает.
Резким движением рук он развёл её ноги в стороны и прижал их. Его язык ласкал и вылизывал кровоточащую нежную плоть. Его губы ласкали напрягшийся маленький бугорокклитора. И Рада уплывала под этими ласками. Её словно уносило вдаль от всего происходящего на пушистых крыльях наслаждения. И она снова застонала, подаваясь вперёд, её тело снова хотело. Хотело его. Он оторвался, поднялся и вошёл в неё. Рада вскрикнула. (Специально для sexytales.org — секситейлз.орг) Он замер и дал ей привыкнуть. Не двигаясь внутри, Роберт снова приник к ней всем телом. Его лицо сейчас было так близко. Рада подставила губы для поцелуя и закрыла глаза. Но он лишь слегка коснулся её губ и снова пошёл вниз. Рада слышала, как пульсирует её кровь в венах, как на шее бьется жилка, как эти удары отдаются в голове. Именно туда, к пульсирующей жилке на шее, устремились его губы. Роберт не спешил. Он знал, что она будет его — навсегда.
Неожиданно его зубы вонзились в ту самую, пульсирующую жилку на шее, её накрыла волна боли и страха. Тёмная вязкая волна. Рада пыталась кричать, но губы не разжимались, а крик тонул внутри её души. Она чувствовала, как силы вытекают из неё, а она ничего, ничего не может с этим поделать. Но потом, в какой-то момент, ей стало легко. Вдруг расправились плечи, и тело стало невесомым и свободным. Мысли исчезли. И она увидела Землю с высоты птичьего полета. Она парит в небе. Воздух легкий и ласковый. Она смеётся. Смеётся, как в детстве, когда ей было особенно хорошо. Эти моменты были так редки в её жизни, что все их она помнила наперечёт. Вот она в летнем лагере на каруселях — воздух в лицо, она сидит на игрушечной лошадке и вращается по кругу. А вот она на речном трамвайчике, идущем по Ангаре. Ветер в лицо, а под ногами неспешно расходится вода грациозной реки. Вот ее день рождения. Который по счету? Подарки… Она всегда любила подарки. Воздух снова стал вязким, сомкнулся над её душой. Тьма, непроглядная тьма.
А по утру она проснулась…