Когда я проснулась утром, лучи солнца чудесно заливали каюту через иллюминаторы. Я слегка зевнула. Мне было так спокойно. Было чувство, что я проспала целые сутки. У меня разыгрался зверский аппетит. Очень хотелось пить. Я хотела потянуться, но обнаружила, что руки у меня закованы. Я сразу вспомнила, где я, и зачем я здесь. Мои глаза наполнились слезами. Теплый солнечный свет сразу забылся, как только я вспомнила, что со мной вытворяли за последние три дня. Я лежала и старалась не создавать шума, тихо всхлипывая от воспоминаний. Если ОН прав, я никогда не увижу ни друзей, ни семью. Моя семья, видимо, места себе не находит, а друзья уже пошли в школу, и у них начался новый этап в жизни, пока надо мной здесь издевались и подвергали унизительному сексу. И хуже всего, что я всё-таки отдалась ЕМУ. Я была так зла на себя, и злость начала расти во мне. Я хотела умереть от стыда, но сначала забрать их с собой. Но, всё же, мне пришлось вернуться к реальности.
Я начала исследовать свои болячки. Плечи еще побаливали, но, к удивлению, уже не так сильно, как 12 часов назад. Бедра также болели, и даже приносили больше дискомфорта, чем плечи. Пирсинг у сосков раскраснелся и немного горел. На грудях еще остались отметины от веревок. Вагина воспалилась, но это и понятно, исходя из того количества секса, что ей пришлось пережить. Стоило мне чуть подвигаться, и начинала зудеть попка. Поверить не могу, что я уснула с этой ужасной штукой в ней. Синяки и рубцы на заду, животе, спине и бёдрах меня совсем не беспокоили. Локоть и колено побаливали, но, похоже, не были повреждены. Мне еще повезло — могло быть всё гораздо хуже. Я лежала уже час, размышляя сама с собой, стараясь не двигаться и не издавать ни звука. О боже, как я была наивна и романтична, хотя, к моему счастью, во мне был силен прагматизм. Я сделаю всё, что нужно, чтобы выжить и спасти семью. Я ощупала ошейник, и не могла поверить, как я могу быть чьей-то собственностью. Никогда не увидеть родителей. Друзей. Как такое может случиться в современном мире. Но вот я тут. Вдруг, я заметила, как Боссман вошел из камбуза, и я попыталась завернуться в простыню. Он шел так тихо, что только запах кофе из его кружки, выдавал его.
Увидев, что она заметила его, он придвинул кресло к её кровати и предложил её кофе. Она взяла его своей свободной правой рукой. Он, потягивая из кружки, тихо спросил:
— Ну, как поживает моя рабыня?
Я запнулась, услышав, как он меня назвал. Моё истинное положение обрушилось на меня. Я поняла, что нельзя больше медлить с ответом.
— Нормально, — лаконично ответила я.
Он внимательно глянул на меня и продолжил.
— Нам нужно серьезно поговорить. Ты вчера сказала, что отныне будешь повиноваться. Тебе дали шанс немного отдохнуть. Теперь мне интересно, у тебя те же намерения?
Я облизала губы, но не могла смотреть на него. Я поняла, что решается моя судьба. В итоге, я кивнула.
— Мне нужно это слышать, — повторил он. — Скажи, что принадлежишь мне.
Я пристально глядела на него, затем посмотрела в иллюминатор. Тихий и спокойный океан. Ни птиц, никого. Даже ветер, казалось, замер в ожидании моего ответа.
И всё же я прошептала, — Я принадлежу вам.
— Я не слышу тебя, скажи это снова и громко.
— Я принадлежу вам, — более нормальным голосом сказала я.
— Так лучше, — ответил он. — Так как ты?
— Прошу, не заставляйте говорить меня это.
— Девочка, за последние три дня ты прошла через ад, — он запнулся и продолжил, — начну сначала. После того, что мы сделали с тобой, ты уже не девочка, ты женщина. Если ты решила передумать, что ж делай это сейчас. Если ты думаешь, что ты лишь скажешь, что я хочу услышать, а затем сделаешь какую-нибудь глупость, типа побега, молись о смерти. Или ты сломалась вчера, или нет. Если нет, ты и следующую ночь спокойно поспишь. Только тебе следует знать, что придется просидеть на козлах еще шесть часов, а электрические украшения побудути того дольше. Я не хочу тебя калечить, но ты будешь мне подчиняться. Или ты скажешь мне, кто ты, или мы снова займемся делом. Твой выбор, и делай его сейчас. Так, кто ты?
Я поглядела на простыню, покрывающую мое обнаженное тело.
— Я рабыня и принадлежу вам.
— Скажи снова, — скомандовал он, — громче!
— Я рабыня и принадлежу вам.
— Хорошо, не так ведь сложно?
До меня дошло, что вот сейчас этим утверждением я вдруг отказалась от всего, чему меня учили. Произошло какое-то духовное раздвоение. Было что-то странное в этом, я, как-будто, была на пороге какого-то откровения. А голове было так свободно. Трудно описать. Словно я была отчалившим паромом, который просто дрейфует от одной мысли к другой. Я осознала, что многим девочкам до меня, что подверглись насилию этих парней, также приходилось отказываться от своих идеалов, безнадежно ломаясь перед лицом жестокости. Только этого со мной не будет, я приму все правила, лишь бы выжить. Сделаю всё, что попросят, но не дам им себя, истинной себя, что запрятана глубоко внутри.
Глядя на неё, Боссман понял по её лицу, что она еще не до конца приняла свою роль. Может, где-то в сознании, но не сердцем, не своим нутром. Она слышала, что он говорил о её новой жизни, но не понимала, что же это означает для неё. Он отстегнул её левое запястье, и подтянул её к краю кровати. Она села, прикрывая грудь простыней из какой-то наивной скромности.
Посмотри на меня, — приказал он.
Она посмотрела, но ничего не сказала. Он наклонился и ущипнул её сосок сквозь простыню, которой она всё ещё прикрывалась. Используя штангу в соске и тем самым доставляя ей неимоверную боль, он вытащил её с кровати на пол.
Его глаза сверкнули.
— ТЫ РА-БЫ-НЯ, — медленно он произнес каждое слово по слогам, зажимая в такт им сосок. — Как ты должна называть меня и как ты должна себя вести в присутствии своего Господина?
Я запнулась на мгновенье, а затем нашлась,
— Вы мой Господин.
Я заставила себя опустить глаза, развела ноги и сложила руки за спиной в ожидании.
Боссман продолжал выкручивать её сосок в качестве наказания, а затем продолжил, давая упасть простыне на пол.
— Твоя позиция ужасна, — сказал он. — Поза покорности в том, что ты заводишь руки за поясницу, выпрямляешь плечи, а грудь выпячиваешь вперед. Ты должна разводить ноги на ширине плеч. Далее! Ты не смотришь на мужчину. Смотришь только в пол. Ты на него смотришь только тогда, когда он к тебе обращается или когда дает разрешение говорить.
Я глядела в пол на ноги и моргала глазами от боли.
— Да, Господин.
Я не могла понять, как он может так быстро меняться. То быть добрым, а через минуту таким жестоким. Я стояла перед ним в покорной позиции, как могла… и ненавидела себя за свою слабость, даже когда я охотно делала всё, что он от меня требовал.
Боссман поправил мои плечи и приопустил мою голову.
— Ты, наконец, начинаешь понимать, что ты рабыня и принадлежишь мне. Это для тебя внове, но ты будешь вести себя соответственно. Ты научишься выполнять приказы, а пока ты, как капризный ребенок. Но ты скоро научишься дисциплине. Если ты будешь делать то, что приказывают, как только тренировка закончится, будешь получать минимальные наказания.
Это, конечно, была успокаивающая ложь, чтобы она охотнее подчинялась. Он хотел заменить её свободу, которой она наслаждалась в её прошлом мире, на новую реальность, в которой будет контролироваться каждое её движение. Он уже распланировал её обучение, и наказания не предполагались за хорошее поведение в качестве рабыни. Её эмоциональная, физическая и психологическая боль никогда не будет прекращаться, независимо от того, насколько послушной она будет. Её будут ломать на каждом этапе и уровне обучения. И даже, когда она будет полностью подготовлена, он знал, что пока её тело будет подтянутым, она всегда будет подавать, как горячие, так и холодные блюда из боли и мученийдля своих Господ. Это её судьба — приносить наслаждение … другим, умея принять от них боль.
Он продолжал:
— Как я говорил пару дней назад, есть основные правила, которым нужно следовать ВСЕГДА. Ты меня поняла?
— Господин, что значит, наказания будут минимальными?
Боссман с минуту думал над ответом.
— Ты собственность теперь, которая принадлежит мужчинам. На данный момент мне. В твоей новой жизни твоя главная задача будет приносить радость своим телом. Раньше ты вела себя со всеми, как равными, но сейчас всё изменилось, даже если ты этого еще не понимаешь. Во время обучения ты ознакомишься с болью. Когда твое обучение будет завершено, тебя доставят твоему новому Господину. Он в свою очередь может одолжить тебя на время в качестве игрушки другим Господам или Госпожам. Мужчины и женщины, для которых тебя будут обучать, различаются по своему темпераменту. Некоторые получают удовольствие от того, что сами доставляют удовольствие. Наслаждайся этими моментами. Они тебя успокоят, когда ты будешь плакать в постели более жестоких Господ. Другие Господа, скажем так, имеют другие предпочтения наслаждаться твоим очарованием. Они будут знакомить тебя с болью, чтобы получать удовольствие от твоего тела. Чтобы лучше их ублажать, тебя научат ценить искусство бондажа и садомазохизма. Ты натренируешь свое тело не только терпеть, но и наслаждаться каждым таким опытом. Я вижу, ты мне пока не веришь, но это неважно, ты полюбишь. У тебя нет выбора. И тебе это лучше принять и сердцем, и душой. Эти Господа принесут тебе удовольствие и боль для удовлетворения своих потребностей. Только, сложив боль, что мы тебе даем, научившись не только терпеть, но и с радостью ждать её, ты сможешь пережить боль. Итак, отвечая на твой вопрос, мы научим тебя приносить удовольствие тому, кому ты будешь отдана и кто ценит красоту боли. Теперь понимаешь?
— Я понимаю, Господин, — ответила я.
Хотя я ничего не поняла, я знала, что пойму со временем, но для этого мне нужно как-то выжить. В моем понимании он сказал, что они будут бить меня, чтобы мне нравилось, что меня бьют. Чушь какая-то. Но я почему-то была уверена, что он сможет мне доходчиво объяснить потом, а сейчас лучше его не злить.
— Отлично. Твой новый Господин выбрал тебя из большой группы женщин, чтобы ты могла служить ему, и быть превосходным компаньоном и рабыней, когда мы тебя обучим. Твоё мироощущение мы изменим. Сначала поработаем над ним. Ты можешь себя вести покорной, но ты еще не признаешь, что кто-то может контролировать твою жизнь. Когда мы закончим с тобой, когда у тебя будет правильное отношение, ты сможешь… нет, захочешь приобрести новые навыки, нужные для твоей новой жизни. И лучший помощник тебе в этом — твое самосознание. Нам лишь потребуется подправить его в нужном психологическом и физическом аспекте. С нашей помощью ты обогатишься опытом множества сексуальных поз и спектром возможностей, что предоставляет садомазохизм и бондаж. Ты научишься использовать каждую частичку своего тела и разума, чтобы приносить наслаждение. Предупреждаю только раз. Твой период воспитания закончился, сейчас мы приступим к фазе обучения. Отныне ты будешь наказываться за любые проступки. Наказания будут различаться от легкой порки спины, попки, бедер и гениталий до пыток веревками. С одними техниками ты уже ознакомилась. Не заставляй нас использовать их снова.
В этом он солгал, они будут регулярно её знакомить с болью и другими более экзотическими аспектами любви, независимо от её поведения. Все они станут частью её дальнейшего обучения на всю оставшуюся жизнь. Даже если она хорошо будет себя вести, она всё равно встретится и ознакомится со всеми подручными средствами — веревками, кнутами, резиной, железом. Только они могут научить её любить боль. Наказания могут даже расцениваться ею, как угроза жизни, но только так он познает свою глубинупокорности им.
— Вот основные правила, — сказал он, отгибая палец из кулака. — Ты НЕ РОВНЯ другим; ты будешь служить своему Господину; говорить ты будешь только, когда тебя о чем-то спросят, или, когда позволят. Тебе не разрешено лгать. Ты будешь изолирована от других мужчин. Твоя красота такова, что тебя не забудут. Важно то, что твой новый хозяин будет предлагать тебя только немногим, кто достоин этого. Ты упрямая, и у тебя, я вижу, проблемы в том, чтобы хранить тишину, так как ты считаешь, что равна мужчинам. Но мы тебя сломаем, не сомневайся. Когда тебе задают вопрос, даже если ты знаешь, что ответ может не понравиться Господину, никогда не лги ему. Когда мужчина или несколько входят, ты немедленно прекращаешь делать то, чем занималась, и встаешь в позу покорности. Мы тебя обучим и другим позам, но эта основная. Я знаю женщин — ломал и тренировал их годами. Такие женщины, как ты, прекрасно могут исполнять, что им прикажут, но внутри размышлять и оценивать могут по-своему. Но скоро, очень скоро я заставлю переменить твои представления, и тогда ты заплатишь цену, о которой даже не представляла. Никогда не смотри на Господина, кроме тех моментов, когда он разрешает тебе говорить. Всегда обращайся к мужчине, как «Господин», и очень старайся его ублажить. Иногда тебе придется ублажать и женщин. Обращайся к ним — «Госпожа». У них те же права на твое тело, как и у Господ. Иногда женщины для удовольствия Господина будут доставлять тебе удовольствие. В любом случае делай, что тебе приказано.
Предыдущая часть его высказывания затрагивала физические аспекты в манере поведения рабов, сейчас он перешел к психологическому воспитанию:
— И наконец, рабу необходимо забыть свое настоящее имя. Теперь ты будешь отзываться на имя «М». На твоем ошейнике то же имя. Ты поняла последнее?
Он заметил, как она кивнула. Он знал, что этот кивок дал началу её нового путешествия по жизни, о которой она понятия не имела. И о том, насколько крутой спуск её ожидал. Но ничего — он обучит её, чтобы в итоге сделать своей собственностью. Забрать у неё имя — это лишь начало её пути из старого мира, от её семьи, к новому миру и к нему.
— Может, ты чего-то недопонимаешь?
— Нет, Господин.
— Следуй этим правилам, пока они не запечатаются в твоей душе. Думай о них, верь в них. Будут и другие, но потом. А за провинность вот этих последуют очень серьезные наказания.
Он раскрыл второй палец из кулака:
— Вот твой новый распорядок дня. Пока у тебя выходной, но завтра утром ты встанешь в 6:00, выпьешь чай или кофе на выбор. Оденешься для зарядки и будешь готова к 6:15. С 6:15 до 7:15 у тебя будет комплекс аэробных упражнений. С 7:15 до 9:00, ты примешь душ, заправишь кровать, уберешь каюту, позавтракаешь, оденешься и наведешь макияж. Мы хотим, чтобы ты всегда выглядела на все 100%. Повторять не буду — на все 100. Макияжа по минимуму, Должны быть подведены глаза, губы и окрашены ногти. Ногти будешь красить вечером, чтобы не терять время утром.
Он знал, что говорить следующее пока бесполезно.
— Ты здесь только из-за своего вида, всем плевать на твою личность. Так что все будут от тебя ожидать лишь то, что ты будешь ублажать своего владельца всеми способами, которыми он захочет. Ты пока не будешь подвергаться нашим стимулирующим техникам, если только не будет это требоваться в качестве наказания. Ну, а так, твое воспитание даст тебе навыки подружиться с болью. Учеба продлится от семи до четырнадцати дней, в зависимости от быстроты твоего обучения.
— И что еще важно, — он отогнул третий палец. — Уроки будут с каждым из моих парней. И будут длиться целый день, начиная с 9: 00. Они будут пользоваться тобой, как того будет требовать обучение. Будешь одевать то, что они захотят. Одежду начали приобретать уже десять дней назад на острове.
Меня не удивило то, что меня хотят использовать в качестве секс-рабыни, но все равно от его слов мурашки