Хочу предупредить, что это — невероятно растянутое изложение реального случая из жизни. Сократить его, не в ущерб смыслу, мне никак не удалось.
Когда тебе 38, ты думаешь, что уж и нет ничего такого, что удивило бы, как сопливого пацана. Жизнь давно катится, как трамвай по своему маршруту и день за днём перед тобой мелькает то же, что и вчера. В юности, ясное дело, хотелось жести — ну, там, десантником или пожарным… Но так, как и у многих, сложилось всё, до зевоты сЕро. Учился, женился, сына родил, деревья посадил, машину купил…
Машину купил с пробегом, был доволен. До поры.
Однажды, когда ехал с работы, взорвалось переднее правое колесо. Я дал по тормозам и мою корму чуть не «поцеловала» шедшая сзади тойота. В общем, понервничать пришлось. Поставил запаску, и осмотрев рваную шину, понял — что-то не так: вся внутренняя часть была протёрта до корта. Позвонил Максу, тот предложил заехать к нему в гараж и как-то неуверенно сказал, что можно будет там, рядом, кому-то показать мою тачку.
Макс — мой самый закадычный друг, но как-то так получилось, что я сроду не был у него в гараже. Было пасмурно, я плутал по этой грёбаной промзоне и матерился. Наконец, проехав между кривоколенными рядами двухэтажных бетонных гаражей, по буеракам и глубоким колеям, я подрулил к нужному номеру. Ворота Максова гаража были открыты, соседнего гаража — тоже. Там шла какая-то возня и горел яркий свет. Я заглянул в полутёмный гараж и позвал. Макс вышел из сумрака и тепло приветствовал меня.
Разговорились. — Знаешь, Серый, есть тут, э-э… ну, вощем, мастер от Бога. Если не возьмётся, так хоть скажет, в чём дело. — Далёко? — поинтересовался я. — Да не, вон — соседний гараж. Ща, окно закрою, зайдём, поговорим. — ответил Макс и полез наверх. Чего он там застрял, не знаю, а только мне наскучило, и я сам вышел и встал в соседском проёме.
Посреди гаража стояла новенькая Вольво, из-под неё торчали ноги в грязной серой спецовке, обутые в немаленького размера армейские бундесботы. Чуть поодаль, спиной ко мне, в какой-то немыслимой позе — вроде на корточках, но задрав колено чуть не за ухо, сидел щуплый паренёк в джинсах, засаленной клетчатой рубашонке и бандане. На затылке у него висели защитные пластмассовые очки. Пацан сосредоточенно копался в лежащем перед ним на полу блоке двигателя. Головка блока лежала рядом. Я с удивлением отметил, что в гараже царил идеальный порядок и даже чистота. Сделав пару шагов я легонько толкнул армейский башмак:
— Эй, мастер… Прости, что отвлекаю… Из-под машины послышался низкий, с хрипотцой, голос:
— Мастер там! — и носок бундесбота качнулся в сторону, где скорчился парень. В голосе улавливался южный акцент.
— Слышь, пацан! — бесцеремонно начал я — Где ваш умелец-то?
— Ты кто? — не меняя позы и не бросая дела, равнодушно отозвался тот. Детский голос звучал странно — уверенно, устало, даже угрюмо. Слегка опешив, я ответил:
— Я — Сергей…
Тут за моей спиной возник Макс и быстро, извиняющимся тоном произнёс:
— Саш, это мой одноклассник, Сергей. Может, взглянешь на его колымагу, ну, хоть одним глазком…
Саша молча, как-то любовно, накрыл обнаженные внутренности движка полиэтиленом и встал, вытирая тряпкой замасленные руки. Поворачиваясь, сказал:
— ЗдорОво, Макс! Руки не подаю, сам видишь…
Я стоял и ошалело смотрел — Девка! Нихренасе… — подумал я.
Саша оказался девушкой. Стройная фигурка, маленькие кисти и странной красотой красивое лицо. Красота эта, скорее, была не странной, а страшной, пугающей — удивительно женственная, чувственная линия губ, большие, серо-зелёные глаза. Нос с горбинкой и красиво изогнутые тёмные брови придавали Сашиному личику хищное выражение. Со всем этим, однако, совершенно не вязалось то, как она двигалась и говорила. Манеры её были совершенно мужские, будто сорокалетнего, бывалого автослесаря, какой-то колдун-шутник заселил в девичьетело.
— Ладно. Пошли. — устало произнесла она и направилась к выходу. Мы пошли следом. Проходя, она несильно пнула армейский ботинок и бросила:
— Кончай, Фируз, всё равно сальников пока нет…
Мы сговорились о ремонте. Возвращаясь в гараж, Саша крикнула:
— Фируз! Возьми ключи, отгони машину в отстойник!
Макс пошёл прогревать свой Сааб. Пару минут спустя, вышел этот Фируз. Он был выше среднего роста, крепкого телосложения, лет тридцати и явно, уроженец самого, что ни на есть, солнечного юга. Когда он подошёл вплотную, я непроизвольно сглотнул — на его смуглом, с правильными чертами, лице, заросшем густой щетиной, красовался рваный шрам, диагонально заходящий от виска до середины щеки. Волевой подбородок, лёгкое косоглазие кнаружи и нахмуренные чёрные брови — типичный бандит с большой дороги.
— Ну и рожа! — подумал я. Абрек недружелюбно посмотрел на меня и я вложил ключи в его широкую ладонь.
Когда мы с Максом прикончили по третьей бутылке пенного, я наконец решился:
— Макс, а долго ты соседствуешь с этой странной парочкой? — любопытство раздирало меня.
— Да уж лет пять, не меньше.
— Саша эта… Да и чурбан её… какой-то стрёмный.
Макс рассмеялся, откинулся на спинку дивана, и ответил:
— Расслабься, Сашка — отличный парень, золотые руки, да и таджик её — дело знает. Только это долгая история — остаёшься у меня на ночь?
— Остаюсь, — выдохнул я.
Мой друг, будучи пьян, становился весьма словоохотлив. Рассказчик он был отменный и правдивый — я устроился поудобнее, и открыл нам по бутылке. Взяв с меня клятву, что не разболтаю, Макс начал:
— Саша уже лет десять в автоделе. Ты не смотри, что она выглядит на 20, ей 35 уже…
Он отхлебнул и продолжил:
— Сначала одна работала, потом взяла двух подручных — Володьку и вот этого Фируза. Авторемонтом-то, собственно, Саша занимается случаем, по знакомству. Её основной хлеб — реставрация олдтаймеров. Иной раз, из-за бугра привозят…
— Ну вот… — Макс помолчал и глотнул пива, — Володя — неплохой был парень — года три назад разбился на мотоцикле и остались они втроём: Саша, Фируз и Кавасаки-убийца. Вот на этом-то мотоцикле она его и растянула… — тихо произнёс мой друг и голос его взволнованно дрогнул.
— Чего? — я чуть не поперхнулся — Кого?
— Да было там одно происшествие… — проговорил Макс, — Саша восстанавливала одну очень дорогую старую развалину, то ли Хорьх, то ли Мерс, не упомню… Когда её дело было сделано и тачка была готова к кузовным работам, Сашка позвонила клиенту, чтоб забирал. Договорились на завтра.
Она отлучилась, всего-то, часа на два, а вернулась — машины след простыл.
— А где ж чурбан-то был? — спросил я, распрямляя затёкшую ногу.
— Он-то был ТАМ. Вообще, этот Фируз — тот ещё фрукт. Я познакомился с ним раньше, чем с Сашей и при весьма своеобразных обстоятельствах. На тот момент, я владел гаражом почти год, но к соседям не лез и они тоже, мною не интересовались. Несколько раз я слышал, как девушка, на чём свет стоит, ругает своего иностранного подмастерья, а однажды я заметил, как после очередной отчитки южанин вышел за ворота, что-то злобно прорычал и сплюнул кровь на землю. Стало ясно, что она не гнушается и рукоприкладства.
Однажды, я подъехал к гаражу, вышел из машины и пошел открывать. Пока возился с замком, из открытых ворот соседнего гаража услышал нечто настораживающее. Сначала — тихий хлопок, затем звон упавшего на бетонный пол инструмента, а потом сдавленный стон, переходящий в низкое, утробное рычание. Я заглянул и сразу понял, что произошло.
Домкрат подвёл, и машина сползла на лежащего под ней ремонтника. Человек, ценой невероятного усилия, держал её на руках, пытаясь оттянуть страшный момент. (Специально для sexytales.org — секситейлз.орг) Я кинулся к нему и пнул лежащий на полу пустой, развинченный газовый баллон, загоняя его под машину. Когда я помог бедняге выбраться, онпожал мне руку и низким голосом, хрипло произнёс:
— Спасибо, брат…
Русский он знал хорошо, мы разговорились. Пока он поднимал машину, вытаскивал баллон, я не совладал с собой и задал давно мучивший меня вопрос.
— Ты же мусульманин, что ж позволяешь женщине так с собой обращаться? — я стоял и разглядывал его спину — громадное масляное пятно, растёкшееся по его выцветшей, некогда чёрной толстовке.
— Она не женщина, она — шайтан! — мрачно пробасил он. Вставая и стягивая с себя промасленную одежду, парень с горькой усмешкой произнёс:
— Какой я мусульманин?… — с этими словами он хлопнул себя по голому плечу.
Правая половина его смуглой, мускулистой спины, правые плечо и рука до локтя были исполосованы чёрной, шипастой трайбл-татуировкой.
— Красиво… — искренне восхитился я.
— Это — Харам. [запрет, грех] — отозвался он.
— Зачем же сделал?
Он не ответил.
— Так мы и познакомились, — Макс надорвал новый пакет с фисташками и допил бутылку. Мы помолчали. — Потом-то, мне стало известно, что он пошёл на это, чтобы понравиться ей…
— Саше? — зачем-то спросил я, хотя уже знал ответ.
— Да. — со вздохом сказал Макс, — Да, это тупо. Он вообще туповат, но надо сказать — настоящий мужик и храбрости беспримерной.
Когда из Сашкина гаража попёрли тот антиквариат… — Макс присосался к бутылке и я, воспользовался паузой и выключил надоевший телевизор.
Далее, Макс поведал мне, что тогда, поссорившись со своей Маринкой, уже неделю жил в гараже. Дни стояли погожие и тёплые и он даже рад был сменить обстановку.
К открытому гаражу соседей подъехал эвакуатор, оттуда повыскакивали четверо крепких ребят. Фируз сцепился с ними — не на жизнь, а насмерть. Отметелили его страшно, но прежде, чем им удалось его вырубить, он нанёс нападавшим серьёзный урон — весь пол гаража был заляпан кровью. Это была кровь не Фируза, а того, кого он чуть не загрыз, когда братки скрутили ему руки.
— А шрам? — прервал я рассказчика.
— Нет, шрам он привёз с родины. Он там, по молодости, несколько лет служил в армии, на афганской границе. В разных передрягах побывал… Мы частенько купаться ездим, берём его с собой — он вообще весь покоцанный.
Так вот, визитёры бросили бесчувственного таджика в гараже, подняли машину на эвакуатор, зачехлили и стали обливать гараж бензином. Место у нас пустынное, но на счастье, что-то их спугнуло, а то б не говорили сейчас с тобой… Не подожгли.
Макс сгорбился, упёрся локтями в колени и поводил бутылкой из стороны в сторону:
— Я струхнул тогда так… Ч-чёрт, вспоминать противно, — с досадой процедил он и затих.
— Чё дальше-то было? — вопросил я, дружески пихнув Макса локтем — он уже сильно захмелел и начал «подтормаживать».
— Дальше? — рассеяно произнёс Макс, — Я только минут через пятнадцать, как налётчики свалили, вылез из норы и зашёл в разгромленный Сашкин гараж. Мне пришлось поусердствовать, чтоб Фируз очухался. Первое, о чём он меня спросил, это — где Саша? Я сказал, что её здесь не было — тот успокоился и обмяк. Я хотел вызвать скорую, но он запретил мне это и попросил помочь сесть. Я отволок его на пару метров и посадил, привалив к стене. Когда я кантовал его, Фируз поморщился и скрипнул зубами.
Намочив полотенце, я сел перед ним на корточки и держась левой рукой за стоявший тут же мотоцикл, на котором убился Володька, правой стал стирать кровь с его лица. Как ни странно, по роже ему почти не досталось — была лишь небольшая ссадина на скуле. Это потом стало известно, что у него было сломано два ребра и порвано ахиллово сухожилие…
Пока я оттирал застрявшую в щетине кровищу, Фируз молча поднял руки и показал мне связанные автомобильным ремнём безопасности, запястья. Я стал возиться с узлом и в этот момент к воротам подъехала машина. На мгновение я замер и пригнулся.
Саша вошла и тихо простонала:
— Какого… ?
Растерянно оглядевшись, онапозвала:
— Фируз! Фируз! — её голос звучал сейчас совсем по-женски, жалобно и взволнованно.
Я взглянул на Сашиного подмастерья и встретил его выразительный взгляд — он медленно качал головой, прося не выдавать нашего присутствия. Нас заслонял этот здоровенный мотоцикл и Саша вышла. Там, на улице, она звала уже меня. Фируз оттолкнул меня и скривившись от боли, яростно прошипел:
— Беги, Максим! Беги, чтобы она тебя не видела! Я сам разберусь.
На него было страшно смотреть и я почёл за благо послушаться. Не оглядываясь, я рванул к выходу, но, услышав шаги возвращающейся Саши, отскочил вбок и втиснулся в тёмный угол у проёма. Она вошла и закрыла ворота. Фируз хрипло окликнул её, она подбежала и наклонилась над ним.
— Ты живой? — тихо спросила она.
— Я в порядке. — ответил он.
— В порядке? ТЫ — в порядке, а где машина? — голос её перешёл в крик.
— Её забрали. — спокойно сказал Фируз.
— Да как ты позволил им её забрать? Почему ворота не закрыл? Твою же мать! Мне теперь конец! Понимаешь ты это, ослоёб слабоумный? — она кричала так зло, с таким отчаянием, что я инстинктивно вжался в угол сильнее, чувствуя бегущие по спине мурашки и дурея от бензиновой вони. Что произошло потом… — язык Макса начал заплетаться.
Я слез с дивана, подошел к окну и открыл его настежь, в надежде, что свежий воздух взбодрит повествователя — мне чертовски хотелось дослушать историю до конца.
— Сам не верю, что рассказываю это, — пробурчал Макс и продолжил: — Саша, хоть с виду — девочка, но сила в ней неженская, а когда разозлится… — он вздохнул, откинулся на спинку дивана, запрокинул голову и стал говорить, отрешённо глядя в потолок:
— Проорав всё это и не дождавшись в ответ ни звука, Саша схватила парня за ремень джинсов и за футболку и заволокла этого лося на мотоцикл, да так, что проклятый агрегат устоял на месте. Оказавшись лежащим вдоль мотоцикла, спиной — на сиденье, а головой — на собственной куртке, брошенной на бензобак, Фируз попытался вырваться. Преодолев его усилие, Саша расстегнула, выдрала ремень из его штанов и прикрутила им его связанные запястья к рулю. В этом положении, по ходу, каждое движение причиняло парню дикую боль и он больше не дёргался. Ноги его упёрлись в глушители по обе стороны мотоцикла.
Малышка Сашенька, наклонилась к самому лицу связанного и зловеще-ласково сказала:
— Я тебя здесь оставлю. Буду искать машину. Надеюсь, когда я вернусь, ты уже сдохнешь.
От её слов я весь похолодел. — Макс помолчал с минуту и продолжил: — Не знаю, как такое возможно, может, от страха, но у парня сделалась эрекция. Да-да, встал так, что Саша это заметила.
И тут с ней произошла странная перемена — она вдруг наклонилась и стала нежно целовать Фируза в губы. Рукой она гладила через джинсу его член. Прервав поцелуй, она улыбнулась ему, подмигнула и произнесла:
— Давай поиграем напоследок?
— Развяжи меня, — попросил он.
— И так сойдёт — усмехнулась она.
Саша слазила на второй этаж и вернулась с буксировочной стропой и презервативом. Стропу она закинула на балку для лебёдки, аккурат над лежащим парнем — я даже подумал: не хочет ли она его вздёрнуть? Расстегнув молнию, она накатала презерватив на его вздыбленный елдак, поспешно скинула свои бесформенные рабочие штаны, кроссовки, и осталась в трусиках и клетчатой мужской рубашке. Схватив свисающую с балки стропу, как кошка, запрыгнула на мотоцикл и оказалась на корточках, верхом на своей жертве — Фируз, ослеплённый болью, вызванной этим толчком, вскрикнул и глухо замычал. Я поразился её ловкости — Кавасаки качнулся, но устоял.
— Не падай духом, Фируз! Я помогу. Тебе так будет интереснее… — насмешливо произнесла Саша. Глумливо глядя в увлажнившиеся страданием, чёрные глаза, она медленно расстегнула рубашку и стянула книзу тонкий трикотажный лифчик — грудь у неё была не по годам упругая, с дерзко торчащими,