— Аркадий, враги, поговаривают, что у тебя жопа прыщеватая. Как ты собираешься ебать свидетельницу? — спросил Палыч у тщедушного паренька, загружающего аппаратуру в Рафик.
— Наговаривают завистники, хотят всех женщин окучить без меня, — находится что ответить кинооператор.
— Лезь в автобус — приказывает Эльза, — хочу посмотреть.
— Зачем это? — делает непонимающее лицо парень.
— Жопу покажешь, — поясняет девушка.
— Да я не собираюсь сниматься! — злится будущий порноактёр. — Ты совсем что ли сбрендила?!
— Лезь, падлюка! — подталкивает она его к дверям, — у нас актёров не хватает для массовки, не выкобенивайся.
— Куда ты, нахуй, денешься из танка? Погибать так всем в братской могиле. Кто ещё Аркашкину жопу не видал? Палыч, иди смотри, мы с Люськой видели, — ехидничает Костик.
— Ап чём базар? — спрашивает Люська, таща огромные пакеты с одеждой и париками, — чего не видели?
— Смотрины Аркашиной жопы на присутствие девственных прыщей. Там собирается консилиум, тебя только не хватает. А я не полезу, чё я Аркашкиной жопы не видел, что ли?
Внутри автобуса стоит Аркаша со спущенными штанами согнувшись буквой «Г». Эльза, подсвечивая фонариком, внимательно разглядывает его булки. Палыч стоит немного в стороне, не вмешиваясь.
— Ну что там? — спрашивает подходящая к ним Люся.
— Чисто, — констатирует Элька, — ан нет, вот один есть возле ноги. Я думаю требуется хирургическое вмешательство, каковы будут мнения: давить или резать?
— Сначала давить, потом резать, — заявляет Люся.
— Садисты, вы, — кричит Костик, — сначала задавить решили человека, а потом зарезать. Не проще ли его: чик по горлышку и в колодец?
— Не-не-не, — говорит Аркадий, — я против хирургических вмешательств до моей жопы. Лучше уж по горлу и в колодец.
— Милый, — ласково гладит его Эльза по попе, — соглашайся или я тебе больше не дам. Мне за падло ебаться с прыщеватыми.
Аркашка аж вздрагивает от таких ласковых прикосновений, он соглашается, но в качестве обезболивающего требует от Эльзы этого самого.
— Я тебе отсосу, — говорит Эльза, — мне там предстоит долгая и упорная ебля. Нужно быть в форме.
— Ладно, — соглашается оперируемый.
— Никаких отсосов, — запрещает Палыч, — это не кино. Сначала сняли последнюю сцену, потом любую другую. Там всё пойдёт своим чередом в реальном времени. Все ебут невесту, свидетельниц и ебутся с женихом и свидетелями с кухаркой и служанкой до кучи. Не хватало ещё, чтобы мои порноактёры сплошали.
— Ладно, выдавливай, — соглашается жопоголый.
— Сначала обезболивающее, — говорит лысоголовая и, резво вытащив ремень из штанов оперируемого, звонко хлещет с оттяжкой по его сранделю.
— Ты что творишь, курва заморская! Больно же, за что?
— Клин-клином вышибаю, — отвечает заморская курва, — одной болью вытесняю другую.
Затем она подставляет два своих когтя и чик-чик прыща как не бывало.
— Спирт! — приказывает хирургиня, — тампон… Да не тот тампон, дура! — ругает она ассистентку, — он же не баба, ваточку давай.
Ассистентка, ничуть не обидевшись, подаёт Люсе вату.
— Спирт… ещё спирт… огурец, — командует Люся.
— Какой огурец? Не понимает Эльза.
Но до неё вскоре доходит, что это анекдот про Петьку и Чапая и она начинает дико хохотать. Все хохочут, даже Аркашка с побитой и прооперируемой жопой.
Просмеявшись, труппа забивает Рафик инвентарём, грузятся сами и едут за город, в место, именуемое в просторечии «Обкомовские виллы».
***
На полянке поместья в сени прекрасных кедров, берёз и елей прячется прямоугольник стола, заставленного всевозможной едой, как заморской, так и нашенской. Аркадий и Константин одевают монтажные кошки и, не поздоровавшись с гоп компанией, лезут на ближайшие деревья, чтобы подвесить микрофоны на растяжках над полянкой. Палыч выгружает оборудование и разнообразные съёмочные причиндалы. Из микроавтобусасловно пава выплывает Люсьен. В её руках одежда для съёмок в спец чехлах. Следом выкатывается Эльза с двумя фанерными чемоданами на колёсиками. Люся и Эльза здороваются со всеми представляя Палыча и древолазов.
— Что на тебе надето? — обращается она к невесте Любе.
— Как что? — не понимает Люба, — свадебное платье.
— Это так сейчас называется? — удивляется Люся, — снимай! — командует она.
Костик уже слез с дерева он расставляет экраны и софиты. Ему помогает Эльза. Палыч быстро раскатывает электрические кабеля от переносок и идёт с пухленькой кухаркой в дом, чтобы их подключить.
— А ты не участвуешь в порнушке? — спрашивает от молодую женщину, зайдя с ней на виллу в комнату с электрощитками.
— Нет, я рылом не вышла и фигурой, — чуть смутившись, отвечает та.
— Я тоже, — деланно вздыхает руководитель, — но нам ведь хватит пяти минуточек стоячком?
Он хватает служанку растопыренной пятернёй за жопу и притягивает к себе для жаркого поцелуя.
Женщина выставляет перед собой локти и не даётся.
— Ты как любишь: пожёстче или понежней? — не обращает внимания на её потуги и сопротивление насильник.
— Отпустите меня! — громко шепчет та, — я не такая, я закричу.
— Кричи, — усмехается толстячок, — мы приехали на бал плоти, скажу, думал, что тут все такие. Ну что будем сопротивляться или уже начнём ебаться, а то времени мало?
— Начнём, — соглашается кухарка и позволяет мужчине задрать её платье и стащить трусы. Трусиками, женский предмет туалета 54 размера у автора назвать, язык не поворачивается.
У Палыча пунктик на толстозадых и крупногрудых, поэтому он с превеликим удовольствием ебёт кухарку.
А тем временем, Люсьен раздела невесту до гола на потеху публике и напяливает на неё привезённое платье, белые чулочки с подвязками, а туфельки она решила оставить.
— Пизду брить будем или так сойдёт? — шёпотом спрашивает она невесту.
— Так сойдёт, — отвечает главная героиня плотского бала.
— Тогда сделай причёску или косички заплети, — говорит порноактриса.
— Где? — не понимает невеста.
— В пизде, — поясняет лысоголовая, — точнее на пизде. Кто тут у нас жених? — громко обращается она к мужчинам.
— Я, — выходит вперёд, будущий муж.
На нём чёрный костюм в мелкую полоску белоснежная рубашка с воланами и галстук бабочка на шее.
— Красавец! — разглядывая жениха констатирует Люся, — жопа побритая? Ну-ка жопу покажи.
Жених в недоумении:
— Как это? Зачем это?
— Ты в очко долбиться будешь? А свидетель? — хищно поглядывая на свидетеля, вопрошает командирша.
Свидетель машет патлатой гривой вверх-вниз будто саврасая кобылка, давая понять, что будет. Жених что-то мямлит, Люся вновь отдаёт приказ:
— Здесь вопросы и приказы отдаю я! — зло говорит она, — распрягайся… И ты тоже даёт она указание свидетелю. — Ассистент! — кричит она Эльзе.
— Я здесь, — подбегая к подруге, подыгрывает ей блондинка, — что прикажете?
— Два бритвенных прибора с аксессуарами и брить этим жопы.
Люся вновь подходит к невесте и спрашивает ту целка ли она.
— В каком месте? — спрашивает в ответ шлюшонка.
— Понятно, — понимает главная и берёт со с стола кувшин с каким-то соком похожим на кровь. Заполнив спец приспособление она поясняет не целочке, как им пользоваться. Подозвав свидетельницу, она заставляет ту снять брючный костюм и переодеться в блядский наряд, который она принесла в пакетах.
Аркаша подходит к Костяну, прильнувшему к окуляру видеокамеры, и тычет того под бок:
— Ты успел всё это снять?
Костян, не отлипая, показывает ему кулак с поднятым вверх большим пальцем.
— Если откажутся себе оставим, — хихикает Аркадий. Ну, Люська всех построила. Вот это баба! Огонь, просто!
— А где Палыч? — спрашивает Костя шёпотом.
— Он в подсобке кухарку ебёт, дорвался,…
наконец, до толстозадой, — тихонько хихикает оператор, —сбылась мечта идиёта.
— А кто же режиссировать спектакль будет? — спрашивает Константин.
— Да не бзди ты! Много ли ему надо? Минуток пятнадцать… О! Лёгок на помине.
Палыч выходит из виллы. Следом еле передвигая ноги выплывает кухарка. Она смущается, прячет бесстыжие глазки и платочек теребит. Но на них никто не обращает внимания. Эльза добрила обе жопы и переодевается сама в откровенно блядский наряд с огромными чёрными бантами спереди и сзади, заменяющими ей трусики и юбку. Люся подбирает для себя брюнетистый парик. На ней короткая юбочка «сзади прикрыто, спереди открыто» и блузка «сиськи навынос», спина тоже голая. Жених в коротких голубых трусах, с голым торсом. На шее мужчины галстук-бабочка, на голове цилиндр времен Пушкина. Свидетель голый, но через его плечо перекинута лента с надписью, поясняющая, что он свидетель. Свидетельница почти в аналогичном наряде.
Все усаживаются за стол. Палыч усаживается рядом со служанкой спиной и с краюшку, чтобы руководить действом и не застить перспективу. Костик, ВРИО оператора, снимает всё подряд. Аркаше доверили устроить потеху в самом начале. Встаёт Палыч и, не поворачиваясь лицом к камере, начинает толкать речь, типа он папашка кого-то из брачующихся. Кухарка смотрит на него с вожделением, развернувшись в три четверти, типа она мамашка. Никто не знает, что она без трусов и это её сильно заводит.
— Дорогие Люба и Петя, — начинает свою пространную речь Палыч, — мы сегодня тут собрались, чтобы соединить ваши сердца и кое-что ещё, что соединиться должно. Браком хорошее дело не назовут, но я, как отец…
В это время из-за кустов появляется Аркадий. По сценарию видно, что он основательно поддат. Тоже самое подтверждает его нетвёрдая походка. Подойдя к жениху и не весте, он говорит:
— Утухни, гумозник (что такое гумозник автору не ведомо), — гумозник в лице Палыча утухает на полуслове и садится на своё место, — а ты кто такой? — спрашивает вновь прибывший жениха.
— Я, жених, — отвечает жених.
Аркаша делает приличный глоток из рога, да так, что жидкость омывает его лицо.
— Тогда держи рог и уступи мне место, — вещает пришлый.
— Зачем? — не понимает жених, но рог забирает, а место уступает.
— Это символ, — поясняет Аркаша, — я тебе сейчас рога наставлять буду с твоей невестой. Ты согласная, дорогая?
Невеста немного в сомнении, но её предупредили, что будет весело. Она сначала кивает головой, а потом громогласно заявляет, что согласна.
— То-то же, — грозит пальцем непонятно кому Аркаша и задает важный на текущий момент вопрос: — Кто ещё невесту не ебал поднимите руки:
Никто не поднимает. Брюнетка маякует жениху, чтобы не портил малину. Тот, наконец, врубается в сценарий и поднимает руку с рогом, грустно заявляя, что это он и есть тот самый последний человек, кто ещё не ебал невесту.
— Ну-у-у-у, так дело не пойдёт, — понукает действие Аркадий.
Он берёт разделочную доску для продуктов, непонятно откуда взявшуюся, и сдвигает на столе эти самые разделанные продукты в разнообразных посудах, освобождая место для невесты. Затем он приглашает невесту улечься на это чистое место, задрать ноги повыше, чтобы всем было видно причёску на её пизде. Жених приглашается чтобы заполнить сей досадный пробел в его биографии. Полуголый мужчина в цилиндре, укладывает невестины ноги себе на плечи и вдолдонивает той по самое не балуйся. Люба ретиво использует спец устройство и с понтом кровь фонтанирует во все стороны. По действу ей положено вопить или стонать от боли, но она подхрюкивает от удовольствия.
Пока жених долдонит невесту, блондинка из труппы что-то шепчет свидетелю. Тот понимающе кивает головой и подкравшись сзади к жениху, дерзко всупонивает тому в туда свой член. Да так ловко, что у жениха цилиндр-то и отпал. Жених вскрикивающий до этого: «Ах-ух, Ах-ух, переходит на Ай-уййййёооо», но процесс лишения девственностисвоей благоверной не прекращает. Короче, ебётся вошь, ебётся гнида и даже девка Антонина. Кстати, об Антонине. Она заволокла Палыча под стол и тот её там так дрючит, что кажется дым пойдёт и засверкает пламя. Антонина только счастливо повизгивает, как тот поросёнок, на столе будучи ещё не пожаренный. Аркашка, отцепил кинокамеру от штатива и снимает всё это шило со всех сторон. Он давно подменил Костяна, который в это время шпилит свидетельницу рачком, завалив её сисяндры в гуся с яблоками и гречневой кашей.
Мужиков катастрофически не хватает в этом Содоме и Гоморре. Жених, наконец, закончил терять девственность с невестой и погнался за хихикающим свидетелем, чтобы поменяться с ним ролями, но на его пути встала Эльза. Она с наскоку запрыгивает на прямостоящий жениховский член и, обвив тело теперь не девственника руками и ногами, даёт понять, что не для содомии они здесь собрались. Люся тоже времени даром не теряет — она расчистила себе место на столе и, взобравшись на него с ногами, подзывает набегавшегося свидетеля.
— Пизду лизал, селёдкой пахло? — задаёт она мужчине провокационный вопрос.
Тот в растерянности, он не знает, что ответить. Наконец, сообразив, отвечает.
— Я ещё ни разу не лизал…
— Все мы не лишены недостатков, — глубокомысленно заявляет командирша, — когда-то надо начинать. Приступай.
Она хватает за уши будущего счастливца и в прямом и переносном смысле вешает тому пизду на нос.
— Элька, — кричит она товарке, — сделаем из этих петушков нормальных?
— Сделаем, Люсьен! — хохочет подруга. — Эй, а ну-ка не халявить, — обращается она к своему, — заебу как отстираю. Двигайся, не спи, а то замёрзнешь.
Со всех сторон идёт дым коромыслом. Аркаша, плавной, танцующей походкой переходит от одной парочки к другой, снимая памятные действа. У него кружится голова и дымится шишка от всей этой порнографии.
Антонина заебала Палыча в доску. На трясущихся ногах, главный вылезает из-под стола и хватает первопопавшую еду, запивая её чем придётся. Он шепчет кинооператору, чтобы тот его подменил, а он тем временем поснимает. Аркаша соглашается.
Антонина старается привести стол в божеский вид. Аркаша не даёт заняться той любимым делом. Он заваливает девицу прямо в еду, задирая её подол, давая кинооператору заснять огромную жопу своей любовницы на долгую, добрую память и всандаливает ей по самые помидоры. Люся уже слезла со стола и, встав рачком, позволяет свидетелю трахать себя в попец. Одна невеста блуждает неприкаянная. Вскоре Аркадий заканчивает с кухаркой и начинает дрючить невесту, так же завалив её на стол прямо в еду.
В общем и целом, все знатно поеблись. Жених и невеста остались довольны. Съёмочная группа уставшая и счастливая погрузились в автобус и поехала домой.
— Палыч, — кричит Аркаша, — я только воду пил из рога, сейчас-то я могу выпить и закусить? Тут еды надавали на неделю. Пропадёт же.
— Да, Палыч, жрать охота и выпить не мешало бы, — канючит Люсьен.
— Ладно, — соглашается водила, — но ты, Костян, дома заставь её приседать и отжиматься. И мне что-нибудь сделайте, чтобы одной рукой держать.
— Сделаю, — говорит Константин, — а эта курица дома у меня полста отжиманий и сто приседаний сделает. Жопа будет как орех, жопа будет проситься на грех.
— Спасибо Антонине за её поварские ручки, — отрывая огромный кусок мяса от гуся и запивая это шило заморским вином, благодарит Аркаша.
— И за пизду, и за жопу, спасибо, — говорит Палыч, — хороша курва! Аппетитная, такая.
— Палыч, а поговаривают, что она тебя заебала. Ты сбежал от неё и передал Аркашке, — вредничает Эльза.
— Наговариваю враги, — оправдывается главный, — я над Аркадием сжалился. Зря что ли он такую тяжёлую операцию перенёс без наркоза? Я же ему обещал вознаграждение. Заработал.
Все поглощают дармовую вкуснотищу и смеются.
***
Дома Константин укладывает свою благоверную