Кто сказал, что водка не вкусная? Вкусная! Ещё какая, вкусная! Берёшь гранёный стакан. Сейчас таких днём с огнём не сыщешь, наследство от дедушки осталось. Наливаешь на два пальца и пьёшь, смакуя. Лёд? Не в Америке, чай, живём! Никакого льда! Водка должна быть тёплой!
Пошёл четвёртый день моего беспробудного пьянства. Охренеть! Они, всё-таки, вытолкнули меня в отпуск! Четыре года без…
Вдруг я увидел её…
Она, как бы, вышла из тумана… Точнее, она стояла метрах в трёх от меня у противоположной стены. И вокруг неё клубился, рассеиваясь, туман. У меня чуть не случился апокалепСиСический удар! Светлые волосы спускались почти до пояса со странной бляхой, сильно напоминавшую бляху монстра фантбоевика «Нашествие с Волопаса». Ярко-зелёные глаза были украшены потрясающими ресницами. Нос, а что нос? Обыкновенный нос. И губы обыкновенные. Вот одежда. Одежда сильно смахивала на бутафорский космический костюм из спектакля «Мы дети галактики».
Сейчас закатит глаза и патетически заявит: «Мы прибыли, чтобы ты спас Галактику. Ты единственный, кто может это сделать! Ты избранный»». И она закатила глаза и сказала:
— Вы единственный, кто может спасти Землю от нашествия инопланетян! Следуйте за мной, — и протянула руку, как бы приглашая следовать.
Я рассмеялся. До меня дошло, что допился-таки до белочек. Но я не думал, что вместо чертей мне привидится прекрасное белокурое создание в бутафорском космокостюме. Рассмеявшись ещё раз, принялся наполнять гранёный стакан на два пальца.
Лицо незнакомки выражало недоумение и изумление одновременно:
— Вы не идёте?! Ваша планета в опасности! Меня снабдили строжайшими инструкциями, я тщательно выучила ваш язык. Но мне никто не объяснил, что Вы можете отказаться. Кажется, я провалила экзамен, — И её изумрудные глаза стали быстро наполняться влагой.
— Эй! Прекрати сейчас же реветь, для начала скажи, хотя бы, своё имя?
— Мариаустритсыкамподжа, — быстро проговорила блондинка, — зовите меня просто Мариа.
— Просто Мария?
— Мариа.
— Нет! Или просто Мария или мы никуда не идём!
— Хорошо, хорошо. Будь, по-вашему. А как вас зовут?
— Минуточку, Просто Мария. За знакомство, Просто Мария! Зови меня Дон Педро.
Внезапно её прекрасные глаза снова стали наполняться влагой, и она запричитала:
— Этого не может быть! В инструкции чётко сказано, что объекта зовут Василий! Я всё-таки провалила экзамен!
— Ну, только не начинай снова! Василий меня зовут. А дон Педро — это… это мой ник. Да! Мой ник на сайте знакомств.
Улыбка вновь озарила её лицо:
— Ах, ник! Я знаю, что такое ник! Ну, так идёмте, Василий, спасать Мир, — и она снова протянула мне руку.
Сомнения посетили мою одурманенную алкоголем голову: «Не могут так вести себя глюки. Глюки должны пугать, а не звать спасать Мир. Где-то тут подвох? Может, она в самом деле… Да нет, не может быть… «. Решившись на небольшую проверку, я задал вопрос девушке:
— А что, у нас совсем нет времени?
— Немного есть… Но через два часа портал закроется и…
— Слушай! Так это же уйма времени. Мы даже потрахаться успеем. А то у меня не было тёлки два месяца… Лицо Просто Марии выражало крайнее удивление:
— В моём словарном запасе отсутствуют слова «трахаться» и «тёлки».
— Ну, это когда детей делают. Важен процесс. И привстав, я стал демонстрировать, как это происходит в действительности.
Алкоголь ударил мне в ноги, и я растянулся на полу. Применив огромные усилия, мне удалось вернуться в кресло. Космодива, наблюдавшая за процессом моего водружения в кресло, улыбнувшись, изрекла:
— Теперь поняла. Меня предупреждали о сексуальных домогательствах землян. Так это записано в моём словаре. К сожалению, у меня нет предусмотренных для этого отверстий. Ни спереди, ни сзади, — и она ещё шире улыбнулась, показывая белоснежные зубы, не тронутые блендомедом.
— Тогда отсоси, дляэтого-то у тебя есть предусмотренное отверстие?
— Мир в опасности, — неуверенно заявила она, — а Вы думаете о своих сексуальных пристрастиях?!
— Дался мне этот Мир! Ты определись, наконец, или сдача экзамена, или на осень оставят.
— Сдача экзамена, — твёрдо сказала космическая галлюцинация, — И, опустившись на колени, стала расстёгивать мне брюки…
Я почувствовал её руки! У глюков не может быть рук! Её нежные, заботливые руки ласково расстёгивали мне ширинку. Я начал понимать, что ЭТОМУ ИХ там обучали. И, вероятно, мой случай был не единственным и подробно описанным.
Больше всего я боялся, что мой воин, мой славный воин под влиянием алкогольных паров склонит голову перед предстоящей битвой. Но нет! Он был во всеоружии и возвышался во весь рост, готовый к ратным подвигам!
Губы девушки сомкнулись на шее воина… Битва началась… Она, то втягивала его так, что снаружи оставались только ботинки. То с упоением облизывала его голову. Иногда она обхватывала губами его шею и сосала, сосала так, как будто, хотела высосать его жизнь. И ей это удалось! Его жизнь, горячей струёй покидая тело воина, заполнила горло девушки.
Девушка судорожно сглотнула и, слизав последнюю каплю жизненной силы, встала с колен:
— Ну, теперь Вы готовы спасти Мир?
— Теперь готов! — и застегнувшись, я взял в свою руку маленькую ладошку инопланетянки… И мы прошли сквозь стену…
… Или не прошли? Перед нами была ещё одна стена точь-в-точь как моя. Прямо посередине проявлялись две надписи. Одна на неизвестном, вероятно простомарийском, языке. Другая, на чистейшем русском:
«Warning! Danger! Во избежание распространения инопланетной заразы, просим пройти дезинфекцию!»
Стена раздвинулась… Мы оказались в небольшом помещении белого цвета. Яркие лучи залили нас со всех сторон. Когда они погасли, блондинка стала раздеваться:
— Не стой, как соляной столб. Раздевайся!
В её словарном запасе был «соляной столб»? А «потрахаться» и «тёлки» — нет?!!
Мы стояли совершенно голые, а наша одежда где-то обрабатывалась для удаления инопланетной заразы. Я откровенно разглядывал девушку. Её стоявшие груди красовались спелыми наливными яблочками на мраморном стане. Чуть розоватые соски впечатлили бы любого художника-флориста.
Идеальной формы пупок удалял пары алкоголя из моей головы и сердца…
Внезапно идиотская мысль посетила мою, ещё не совсем протрезвевшую голову: «А вдруг она робот? Это ж надо, а! Я дал отсосать роботу?». Волна отвращения захлестнула меня… Невольно взгляд опустился ниже… Моему взору представилась пещера любви, заботливо окружённая ровными рядами растительности. Мой воин встрепенулся, как бы спрашивая: «Хозяин! Кажется, нас круто дуранули! А не пора ли преподать ещё один урок артподготовки?»
— А ну-ка, повернись, — сказал я, — а теперь нагнись…
Девушка безропотно выполняла все мои команды…
Внезапно отовсюду полились мощные струи воды. Эти струи в своём струйном многообразии нещадно били по всем точкам моего тела. Тонкие и толстые, холодные и горячие, медленные и молоткастые, пахнувшие чесноком и хлоркой, они попадали во все предназначенные отверстия наших тел. Мы танцевали шейк, твист и брейк-данс одновременно. Желудок мой был вывернут, как презерватив чересчур экономной хозяйкой и заботливо вымыт, как бы для дальнейшего использования. С таким трудом нажитые остатки алкоголя, принятые, вероятно, за инопланетную заразу, были тут же уничтожены!
Внезапно изнасилование водой прекратилось, и на нас обрушились струи горячего воздуха. Волосы моей Просто Марии цвета струй пламени инопланетного корабля то взлетали ввысь, то медленно опадали как серебристый дождь жарким летним утром. Её груди танцевали зажигательную румбу, а сама она, медленно вальсируя, пытаясь удержать равновесие, приближалась ко мне. Мой воин, болтавшийся до этого, как хвост незадачливоговолка в проруби, поняв торжественность момента, занял твёрдую позицию мщения за ложь и обман…
Внезапно всё кончилось…. .. Мы стояли голые, втроём друг против друга.
Я был чист и трезв, как младенец:
— Ты обманывала меня насчёт предназначенных отверстий. Этому ли учат вас в школах по спасению человечеств?
— Мне были даны строгие инструкции! Ложь во благо спасения Мира — сродни правде! Нам предстоит встреча с Верховным Божеством. Скажи своему воину, чтобы вёл себя прилично! Пристыженный взглядом изумрудных глаз белокурой красавицы, мой воин принял положение, в просторечье именуемое: «полшестого».
Одетые и обутые, причёсанные и прихорошенные, взявшись за руки, мы прошествовали в следующее помещение через услужливо разверзшуюся стену для получения дальнейших инструкций по спасению человечества.
В огромном зале, посредине, на высоте около метра парил изумрудно светящийся трон. На нём восседало чудо в перьях. Перья, вероятно, были страусиные, а может, и нет. В орнитологии я не силён. Над троном, искрясь и игриво дёргаясь, полыхала идиотская надпись: «ВЕРХОВНОЕ БОЖЕСТВО».
Просто Мария, отпустив мою руку, приблизилась к трону и, остановившись в полуметре от божественного седалища, встала, как вкопанная, воззрившись на белобородого старца в перьевом одеянии.
— Подойдите ближе, юноша! — голос, многократно усиленный октофоническим эффектом, пронёсся по залу. Родись я, хотя бы лет сто назад, наверно, был бы раздавлен и принижен мощным звуком. Дитя времени сорраундного аудио и супер-экстра-хайфайных эффектов, не впечатлился!
— Ну, уж фиг тебе, — сказал юноша в моём лице, — что-то не нравится мне изумрудное свечение, исходящее из твоего трона. Уж больно оно напоминает мне радиацию Чернобыльского реактора. И какого хрена это кресло парит в воздухе? А ну, как там батарейки сядут или коротнёт что, и свалится оно мне прямо на ноги.
Пернатый старец, нахмурив брови, покопался в недрах своего кресла и оно, погаснув, медленно опустилось на пол. Я подошёл ближе. Просто Мария мгновенно уцепилась в мою руку, как бы опасаясь, чтобы я не сбежал и не оставил Мир в преддверии порабощения инопланетной нечистью.
— И снимите своё дурацкое пернатое одеяние, здесь достаточно тепло. А то придётся сменить надпись с «верховное» на «пернатое». Чудо в перьях, после снятия одеяния, оказался маленького роста сухощавым старичком, облачённым в розовую детскую пижамку с весёленькими мячиками, куклами и мишками на ней.
Воссевши вновь на трон и поправив вечно сползавшую корону, старец погладил пышно-кудрявую, белую, как лунь, бороду и уже нормальным голосом сказал:
— Василий Пупкин, Вы — единственный, кому представляется уникальная возможность спасти свою родную планету от инопланетных захватчиков, — на одном дыхании, торжественно проговорил старец. И воззрился на меня, ожидая какой-то определённой реакции.
— Это я уже слышал, — незамедлительно ответил я, — ну а дальше то что?
— Вы готовы к подвигам во спасение Земли? — вопросило Верховное Божество в розовой пижамке.
— А какого ж хрена, я тогда тут делаю? Если бы не был готов, сидел бы дома и накачивался дальше «посольской», — меня начинал злить этот фарс. Может, повторение — мать учения, но не в моём случае. К тому же, сильно захотелось выпить, трубы начинали потихоньку воспламеняться, и баночка пива была бы здесь как нельзя кстати.
При слове «посольская» старец перевёл взгляд на Просто Марию, как бы вопрошая от неё объяснений, кивнул головой.
— Это название алкогольного напитка классификации водка, — быстро ответила рыжеволосая девушка.
Рыжеволосая? Да-да! Её волосы, непонятно каким образом, стали рыжими и укоротились наполовину.
— В чём дело, Василий? И закрой рот. Что тебя так изумило?
— Твои волосы… они поменяли цвет и стали короче.
— О времена! О нравы, — бурчал себе старец под нос, —его не интересует судьба родной планеты, зато он приходит в изумление от сменившегося цвета волос его новоявленной подружки! Да это просто оценка за проделанное домашнее задание, придурок! — разозлившись, заорало божество. — Валите, на хрен, спасать Мир! Глаза б мои вас не видели. — А ты, если и в этот раз не сдашь экзамен, не видать тебе ординатуры по зажиганию суперновых, — обращаясь уже к Просто Марии, кричал старец, брызжа слюной.
Небесно-голубые глаза моей подружки вновь стали наполняться влагой, и она бы наверняка расплакалась, если бы не я:
— Хорош реветь! Спасительница всея Земли, называется. Лучше подскажи, где бы тут пивасиком разжиться, а то трубы горят.
— В моём словарном запасе отсутствует слово «пивасиком», и мне не понятно словосочетание «трубы горят». Я не вижу здесь труб, и как они могут гореть?
— Слабоалкогольный напиток, приготовляемый из ячменя и солода, — на одном дыхании выпалил я.
— Пиво, что ли? Так этого добра на спейсшипе хватает. Да и водка, наверняка, есть.
— Так чего же мы стоим, Супер Мари, вперёд, спасать Мир!
— А что с моим именем?
— Я тоже повысил тебе отметку. У нас другие критерии и методы оценивания. И, вновь взявшись за руки, мы пошли к следующей комнате через раздвигающиеся стены, совершенно не слушая несущиеся в нашу сторону проклятия обезумевшего, маразматического пернатого существа.
Следующей комнаты не было. Зато было огромное поле, на котором возвышались сотни, а может, тысячи, или даже миллионы космических кораблей. Разной формы и разных размеров космические фаллосы были готовы пронзить лоно космоса, дабы оплодотворить мать галактику. Мы встали на подлетевшую к нам крытую платформу и с бешеной скоростью полетели к нашему кораблю.
Спейсшип, необыкновенно точно повторявший форму моего фаллоса, мне сразу понравился. Высотой метров двести и шириной тридцать, был просто великолепен. А внутри… Внутри было всё, что пожелает душа. Видеотека сменялась тренажёрным залом, бассейн — кухней. Кухня в свою очередь переходила в гидропонную оранжерею. Короче, там было всё для многовековых перелётов. Не было только людей. Ни одного человека, кроме меня и Супер Марии.
— А где же команда? Кто же поведёт этот корабль? — спросил я свою подружку.
— Я! — чётко отрапортовала она. — Позвольте представиться. Пилот Экстра Класса. Имею восемьдесят тысяч налетевших… налетающих… лётных часов, — отрапортовала она.
— Что-то многовато получается, — быстро произведя в уме несложные вычисления, — сказал я, — больше десяти лет.
— Ну да. Я же пилот экстра-класса.
— То есть в пилотировании ты асс, а в спасении Мира ни бум-бум?
— Я во всём бум-бум, — заявила рыжеволосая красавица, — в моём словарном запасе нет слова «бум-бум». Это что? Опять касаемо сексуальных домогательств?
— И их тоже, — съязвил я.
— Не умничай! Я поняла, «бум-бум» определяет степень подготовленности и компетентности в каком-либо деле. Я что, плохо сделала тебе минет? — начиная раздражаться, спросила она.
— Нет. Классно! Слушай, милая, давай не будем ссорится в самом начале путешествия. Мир жаждет от нас спасения. Разве не так?
— Так… , — мило улыбнувшись, сказала пилот экстра-класса.
— Тогда чего мы ждём? Заводи свою таратайку.
— В моём словарном запасе… А! Поняла. Есть, заводить таратайку! — и мы побежали к лифту, чтобы подняться в рубку капитана.
В рубке Капитана, а точнее, на капитанском мостике, была здоровенная панель, мигающая разноцветными лампочками. Сотни кнопочек, рычажков и тумблерочков усеивали её от верха до низа.
— Охренеть! — рука невольно потянулась к затылку и сделала пару чесательных движений. — Как же ты с этим справляешься?
— Ой, да проще варёной картошки, — усмехнулась рыжеволосая бестия, — Вот кнопка «разогрев двигателя», вот «форсстарт». Это «отрыв», «атмосфера», — мне оставалось только